Постановление того совещания так и не было выполнено; уже в июне у нас появилась информация, что Украина приняла ряд решений по резкому увеличению кредитной эмиссии. Стало ясно, что эти деньги, примерно 500 млрд рублей, вот-вот окажутся в России.
Указ президента был подготовлен буквально за субботу, 20 июня. Я приехал на Неглинку к своему коллеге Дмитрию Владиславовичу Тулину (я, как и Г.Г. Матюхин, имел кабинет на Житной улице), он сел за компьютер, и мы оперативно подготовили указ президента, уполномочивавший Центральный банк перевести систему межгосударственных расчетов на принципы, обеспечивающие защиту денежной системы нашей страны. Я тут же отвез его Егору Тимуровичу и подумал, что дальше последуют необходимые бюрократические процедуры.
Но на следующий день, в воскресенье, 21 июня, Указ Президента РФ № 636 «О мерах по защите денежной системы Российской Федерации» был подписан. В понедельник мы с Тулиным были вызваны на ковер к Матюхину, который пожурил нас, но, понимая, что в противном случае судьба у документа могла быть весьма трудной и сколько он ходил бы по коридорам власти — неизвестно, не стал нас наказывать за самоуправство. помню, было много протестов, порой вполне справедливых, но действовать тогда надо было быстро.
На основании этого политического решения ЦБ России предложил другим банкам перестроить систему расчетов. С 1 июля она стала функционировать таким образом, чтобы обеспечить сбалансированность расчетов и исключить неконтролируемый поток безналичных рублей из других государств. Корсчета стали реальными, то есть если у страны оказывалось отрицательное сальдо в ЦБ РФ, то она не могла производить расчеты за ту или иную российскую продукцию. Это было очень трудное решение, так как мы понимали, что оно напрямую влияет на реальную экономику, в том числе и отечественную. Многие наши предприятия привыкли производить, отгружать товар заказчикам, а лишь затем беспокоиться о том, чтобы его оплатили. это была как бы уже забота государства. В результате же сложилась действительно непонятная ситуация, когда у партнера, из той же Украины, были на счете деньги, но он не мог ими воспользоваться и рассчитаться с российским поставщиком. Объяснить это было трудно!
Создана была не идеальная система, но она заработала. Россия как бы поставила барьер на пути неконтролируемого передвижения безналичных денег из других республик.
АЛЯКИНА Л.М.: Весной 1992 года в составе делегации мы с заместителем председателя Банка России СМ. Игнатьевым ездили в Ташкент на совещание руководителей центральных банков всех бывших республик СССР. Рассматривался вопрос урегулирования взаимных неплатежей. Все тогда дружно высказались за проведение взаимозачета по платежам, находящимся в картотеке № 2, то есть платежам, не проведенным по причине отсутствия средств на счетах плательщиков. Только Банк России не поддержал это предложение, и оно не было принято.
Дело в том, что «братские» республики нас просто грабили, выкачивая из России товары за счет переводимых к нам необеспеченных рублей, полученных путем бесконтрольной и неограниченной выдачи кредитов. В то же время сами они следили за внутренними рынками и ограничивали вывоз товаров в другие страны.
При вылете делегации Банка России из Ташкента, в аэропорту, после проведения проверки содержимого нашей ручной клади, я за попытку провоза трех мужских сорочек, купленных законным путем в магазине города, была остановлена узбекскими таможенниками.
Результаты, полученные при анализе итогов проведения весной 1992 года первых платежей по новой системе, показали, что все бывшие республики должны России. С учетом этого руководство Банка России (С.М. Игнатьев и Д.В. Тулин) ускорило принятие решения об упорядочении расчетных взаимоотношений с нашими соседями, продолжающими пользоваться советскими рублями.
Страны, находящиеся в рублевой зоне, не могли заниматься выпуском денег, однако они легко обходили это ограничение. Делали это так: для того чтобы покрыть дефицит бюджета, перечисляли некую сумму на счет бюджета, оформляя ее как дебетовые остатки, а задолженность отписывали на свой минфин. Минфин за этот счет начинал производить определенные расходы, тем самым появлялись безналичные платежи тем или иным предприятиям за приобретенное оборудование или поставленные товары. Далее не самая сложная проблема, как их превратить в наличные. Так, Национальный банк Украины раздавал многомиллиардные кредиты своим предприятиям, которые расплачивались этими фиктивными рублями с российскими поставщиками, нанося удар российскому рынку. Если же денег все-таки не хватало, в ход шли различные суррогаты типа купонов.
Это, безусловно, было прямое нарушение правил денежного обращения. Однако народнохозяйственный контроль в стране тогда так ослаб, что подобные схемы легко проходили. Рублевая зона уже не контролировалась.
В связи с тем, что большинство республик не хотело терять рынки сбыта, они продолжали играть в некие игры, надеясь прийти к какому-то решению.
Я не помню, чтобы у нас в 1992 году были идеи создания своего российского рубля, более того, мы разрабатывали проекты единых денег, с изображенными на них национальными героями наших соседей. Мы думали, что и в дальнейшем останемся в одной валютной зоне. Разговора, как будет называться новая валюта, не заходило.
А вот в бывших республиках СССР начали вводиться собственные деньги. В частности, уже в первой половине 1992 года в Литве Национальный банк ввел в оборот «национальные» суррогаты рублевых купюр крупных номиналов (200 и 500 псевдорублей). В августе 1992 года ввел национальную валюту Азербайджан, в ноябре 1992 года — Украина, в мае 1993 года — Киргизия, в июле 1993 года — Белоруссия и, наконец, в августе 1993 года — Грузия. Говорить о единстве и стабильности денежной системы рублевой зоны можно было уже только с оговорками.
В середине 1992 года фактически появился безналичный российский рубль — Центральный банк России перевел кредитно-расчетные связи России с республиками бывшего СССР на корреспондентские отношения.
В конце того же года мы поняли, что нам пора начинать заниматься и наличным российским рублем.
Меня все время мучило непонимание в правительстве того, что потеря связей или их ухудшение со странами СНГ может создать в стране серьезные сложности. Без импорта некоторых товаров из стран СНГ нам просто трудно прожить: это и цветные металлы, и хлопок. К тому же мои коллеги в кабинете министров почему-то забывали, что это большие рынки. Причем оттуда мы получаем, как правило, сырье, а туда поставляем готовую продукцию (в том числе и машиностроения, которая никому другому не была нужна) с добавленной стоимостью.
Почему же мы так боялись сложностей с урегулированием экономических законодательств, кредитно-денежной политики? Мне иногда говорили — ты спекулируешь на местном русскоязычном населении. Но о нем действительно в те годы забыли.
В середине 1993 года, когда мы вводили российский рубль, B.C. Черномырдин поехал в Ташкент к Каримову и взял меня с собой. Мы тогда убеждали лидера Узбекистана в том, что ему не нужно вводить свою валюту, что выгоднее использовать общую денежную единицу. Кстати, это одна из немногих республик, делавших прямой вклад в золотовалютные запасы Советского Союза. При добыче урана Узбекистан ежегодно добывал дополнительно 40 тонн золота и передавал его в общую копилку, и вот в 1991 году золото впервые в Москву не было поставлено.
У меня был тогда разговор с Каримовым: «Если вы меня заставите ввести национальную валюту (а она уже была напечатана), то я ее введу, но это будет в каком-то смысле сигналом для русскоязычного населения — пора уходить».
После ввода новых рублей к нам приехал мой узбекский коллега Файзулла Мулладжанов. Было решено, что часть объема российского госкредита на 1993 год, предоставляемого в соответствии с межправительственным соглашением, подписанным в Москве 21 мая 1993 года, — 50 млрд рублей — будет предоставлена Узбекистану в виде наличных российских рублей в купюрах 1993 года. Но это был единственный случай поддержки соседей. За него Федоров требовал меня наказать. Хотя межправительственное соглашение было подписано с российской стороны самим Борисом Федоровым[16].
16
Согласно договору до конца 1993 года на технические виды кредита странам ближнего зарубежья выделялось 800 млрд. руб., из них квота Узбекистана составляла 125 млрд. руб. —