Помню, как 24 марта 1990 года на совещании в Совете Министров СССР обсуждались вопросы реорганизации банковской системы и подготовки закона о банковской деятельности. В ходе этого совещания предложение о передаче Госбанка в ведение Верховного Совета СССР понято не было. Против этого возражал председатель Совета Министров СССР Н.И. Рыжков, под благовидным предлогом не хотел упускать из рук такой важный орган. По его мнению, предлагаемая мера подорвала бы возможность правительства посредством кредитной политики воздействовать на экономическое развитие. Николая Ивановича возмутили слова о независимости главного банка. «Это что, они без нас будут принимать решения?» — вопрошал премьер. Л.И. Абалкин объяснял ему: «Так во всех странах принято. Рыночная экономика». B.C. Павлов говорит о том, что все равно везде денежная политика координируется с бюджетом. А хитрый С.А. Ситарян добавил: «Николай Иванович, да что вы волнуетесь. Ну и не страшно, что он будет независимый. Председатель — член ЦК КПСС, коммунист. Куда он от нас денется?» — «А, тогда ясно!» — успокоился Рыжков.
Таким образом в то время при «руководящей роли КПСС» эту формулировку при поддержке правительства удалось отстоять. Хотя и нам было ясно, что никакой абсолютной независимости быть не может. Она проявляется лишь в том, что совету директоров Банка России не могут давать прямые директивы — по всем вопросам обычно идет дискуссия.
Не был тогда решен и вопрос о переводе спецбанков полностью на коммерческую основу, дающую им гораздо большую свободу в определении стратегии и тактики кредитования. В правительстве боялись, что это приведет к тому, что некому будет кредитовать убыточные государственные предприятия.
В результате этой нерешительностью воспользовались сепаратистски настроенные республики, начавшие действовать самостоятельно.
Именно тогда началась «война» двух законов о банках: подготовленных нами в Госбанке СССР и Российским Центробанком. В конце 1989 года Г.Г. Матюхин, без предварительного изучения вопроса, инициировал экономически чаще всего не обоснованный процесс «демонополизации», «коммерциализации» спецбанков. Сотрудники спецбанков, еще недавно работавшие в отделениях Госбанка СССР, приходили к нам и жаловались, что их насильно заставляют создавать коммерческие банки без всякой объективной финансовой основы, без минимального капитала (откуда у региональных отделений спецбанков районного уровня средства?). В результате значительная часть таких банков оказалась полностью нежизнеспособной, а банковская система до сих пор пожинает плоды этой «демонополизации»: половина ныне существующих банков имеет зарегистрированный уставной капитал менее 150 млн рублей, а многие — даже меньше 30 млн рублей.
Работа над проектами банковских законов продолжалась почти два года. Столько времени понадобилось потому, что разработчики не имели опыта подготовки законов, регламентирующих банковскую деятельность в рыночных условиях. Да и законодатели практически совсем не были знакомы с особенностями банковского дела.
Для нас не было сомнений, что советская банковская система должна быть трансформирована в двухуровневую: с Госбанком на одном уровне и специализированными и коммерческими банками без государственного капитала — на другом. При этом банк банков — Госбанк будет определять эмиссионную политику, проводить контрольную и ревизионную работу.
Итак, в декабре 1990 года вышли сразу четыре закона о ЦБ и банковской деятельности (вначале российский, затем советский), в которых была провозглашена их самостоятельность: «О Центральном банке РСФСР (Банке России)» и «О банках и банковской деятельности в РСФСР» — 2 декабря, а «О Государственном банке СССР» и «О банках и банковской деятельности в СССР» — 11 декабря.
Следует сказать, что наши республиканские коллеги, хотя и успели зарегистрировать свой закон быстрее, содрали его с присланного им на обсуждение нашего проекта, подготовленного Олегом Можайским и Юлией Балашовой. Тем более что проекты Госбанка долго лежали без движения в союзном правительстве, грех было этим не воспользоваться. Кстати, и Эстония тогда подсуетилась — переписала наш проект закона о банках и приняла его в качестве своего, заменив в нем лишь слово «СССР» на «Эстония».
ФЕДОРОВ Б.Г.: В конце лета 1990 года я передал главному банкиру страны Г. Матюхину свои проекты законов о Центральном банке РСФСР и закон о банках и банковской деятельности. Он же с помощью Р.И. Хасбулатова умудрился через Верховный Совет в декабре 1990 года в рекордные сроки пропустить их и выдать за свои, хотя в существенно ухудшенном варианте.
Читая сегодня принятые законы, невольно ощущаешь последствия борьбы, которую тогда вел Центр с союзными республиками. Так, высшим органом управления главного банка страны стал Центральный совет Госбанка СССР, правда, к неудовольствию республик, его решения оформлялись указаниями Госбанка СССР. Еще больше их раздражало то, что в этот совет входили всего 10 представителей республик, назначаемых президентом СССР. Представители остальных республиканских центральных банков могли удовлетвориться работой в консультативном органе — Совете Госбанка по денежно-кредитной политике. Правда, центральных банков тогда было еще мало. Только в РСФСР, Белоруссии, Казахстане и республиках Прибалтики.
ЗАХАРОВ B.C.: Еще 16 августа Госбанк внес на имя Горбачева предложения о формировании Центрального совета Госбанка СССР. Согласие на участие в нем дали руководители центральных (национальных) банков семи союзных республик: Украинской, Белорусской, Узбекской, Казахской, Азербайджанской, Таджикской и Туркменской. Еще два человека должны были представлять Госбанк СССР. Это предложение было возвращено 2 сентября с отрицательной резолюцией И.С Силаева.
Видимо, аллергия на Геращенко продолжала действовать. Центральный совет так и не был создан, и руководство деятельностью госбанка СССР до последних дней его существования осуществляло правление.
Важно, что в этом законе была сделана попытка установить рыночные отношения между центральными банками и министерствами финансов Союза и республик. Кредиты минфинам предполагалось теперь предоставлять на условиях срочности, платности и возвратности. Раньше руководители финансовых органов страны с Госбанком не слишком церемонились. Госбанк тогда принял валютные резервы, которые размещал на международных рынках Внешэкономбанк СССР от своего имени по поручению Госбанка. Сам же Внешэкономбанк СССР выводился из подчинения Государственной внешнеэкономической комиссии Совета Министров СССР, была поставлена задача оперативно превратить его в акционерный коммерческий банк.
Не все, однако, было сделано по уму. В первом варианте закона о банковской деятельности депутаты в эйфории демократии прописали, что Центральный банк — это всего лишь регистратор коммерческих банков. Но ведь такого быть не может. Во всех странах Центральный банк выдает или не выдает лицензию на создание того или иного банка. Ведь банк — это серьезное предприятие, работающее не только с капиталом акционеров, но и, прежде всего, с деньгами своих клиентов, как юридических лиц, так и физических. Поэтому за акционерами, за создателями банка должна быть закреплена определенная ответственность. Они должны при подаче заявления на лицензию прописать свои цели, примерно указать, с кем и как они будут работать, а не просто так, на авось, создавать банк, как у многих это бывает, по принципу «были бы деньги, а прибыль придет». Поэтому у нас в дальнейшем шла борьба именно в этом направлении с целью исправить недочеты законодательства. И в конечном итоге парламент нас поддержал.
И еще один вопрос, который аукается до сих пор. И сегодня ведутся разговоры про загранбанки, Сбербанк, об участии в их капитале Центрального банка. Почему-то никто не вспоминает, что, когда писали закон о ЦБ в 1990 году, там сразу же было зафиксировано: Центральный банк не должен быть акционером ни в каком обществе. Мы стали акционерами по стечению обстоятельств. Правительство заставило ЦБ пойти на этот шаг. Вообще, идея прежнего руководителя Сбербанка П.И. Жихарева акционироваться в тот момент была идиотской. Но во главе ЦБ РСФСР тогда стоял Г.Г. Матюхин, который почему-то считал, что акционирование — вещь правильная, поскольку в некоторых странах Сбербанки существуют в форме акционерных обществ. Вот тогда-то, в отсутствие реальных кандидатов в акционеры, за исключением менеджмента Сбербанка, которому дали поучаствовать в капитале, Центральный банк и сделали акционером.