Сперва он осмотрел моё лицо, что-то прошамкал и приложил к рассечённой брови липкий серый комок, похожий на старую жвачку. Потом из складок своей одежды он достал пучок травы, размял её в руке, смачно харкнул и приложил всё это к моей щеке. Щеку начало жечь, но вскоре это прошло. Рассечение же наоборот холодило.
А потом мне бесцеремонно задрали голову и влили в горло какое-то пойло. Пищевод обожгло, как спиртом, я чуть не захлебнулся и кашлял некоторое время, после того, как меня отпустили.
Старик взмахом руки объявил, что лечение закончено, один из орков-воинов схватил меня за шиворот и, оттащив клетке, зашвырнул меня внутрь. Места здесь было больше. Значит, это была не та клетка, в которой я ехал до этого.
Приподнявшись на руках, я увидел жмущихся к противоположной стене девушек и женщин разных возрастов. Секунду мы смотрели друг на друга, а потом они все разом накинулись на меня и начали нешуточно бить. Мне только и оставалось, что прикрыть голову руками и терпеть.
А тётки вместе с побоями начали что-то мне кричать, по всей видимости, нелицеприятное. Больше попыток сбежать я не предпринимал до самого конца…
***
Так мы и ехали, неторопливо и неспешно. Постепенно ландшафт стал меняться. Зелёные луга и леса сменили каменистая пустыня и сухие растения, преимущественно колючие. Я снял горные ботинки и носки, прикрыл голову курткой, чтобы не напекло, и сидел на свитере, поскольку дерево нагревалось довольно сильно. Но пейзажи за прутьями клетки мало меня интересовали. Почти все они были однообразны, там не на что было смотреть. Разве что на то, как пленников, которые не выдерживали жары и тепловых ударов, просто выбрасывали из клеток и оставляли лежать там, среди «нигде», без малейшего шанса на выживание или спасение.
Зато такая размеренная обстановка позволяла углубиться в собственные мысли. Не зная местного языка, поговорить мне было не с кем, да и никто со мной и сам не хотел вести беседы. От остальных обитателей клетки меня отделял небольшой участок пустого пространства, словно меня сторонились или опасались, и это было даже хорошо с какой-то стороны – никто не лез с глупыми разговорами и вопросами. Это позволило мне переосмыслить своё поведение и вынести один неутешительный вывод – я дурак.
С самого начала было понятно, что орки занимаются работорговлей не два дня, у них всё продумано и просчитано, и просто так сбежать из их лап не выйдет. Я просто повёлся на провокацию? Никогда не замечал за собой такой черты. На меня никогда не действовали ни рекламные кампании, ни «выгодные предложения», ни прочие попытки манипуляций с чьей-либо стороны… Чьей-либо, кроме Оли.
Оля. Я скучал по ней, неоднократно она входила в мои мысли, я думал, как она там? Выбрался ли Сергей Васильевич? Если да, то что он ей сказал? Она, наверное, убивается горем, а я ничего с этим не могу поделать.
Я гнал от себя тяжёлые мысли, но они раз за разом возвращались к красивой девушке с карими глазами, всегда спокойной, оптимистичной и доброй.
В какой-то момент меня стали захлёстывать эмоции. Горечь, обида, злость, гнев – целый калейдоскоп всего хлестал через край, но я не решался громко выразить всё, что скопилось во мне за это время. Терпеть тумаки от толпы разъярённых женщин или дубинки здоровенных орков не очень хотелось. Всё, что я себе позволил, это стравливать гнев вместе с дыханием через стиснутые зубы. Мне надо было обвинить хоть кого-то в моих теперешних бедах.
Ведь, это была её идея, чтобы мы отправились в этот чёртов поход! Это она уговорила меня пойти в пещеру, вопреки моим предчувствиям! Это она, хорошо меня чувствуя, всегда подкидывала именно то, что мне было необходимо в тот момент, а потом невзначай направляла мои мысли и помыслы в новое русло! Любила ли она меня по-настоящему? Некоторое время, я задавал себе вопрос, что она нашла во мне? Ничего такого выдающегося во мне не было ни в плане ума, ни физических данных. Да, иногда я подмечал некоторые детали, которые ускользали от внимания других людей, да имел неплохую интуицию.
Но, тем не менее, она была со мной, мы встречались уже восемь месяцев, и ничто не предвещало расставания…
Постепенно эмоции стихали, и их сменили воспоминания. Как мы впервые встретились на втором курсе университета (тогда завидев новенькую хорошенькую девушку, сидевшую водиночку за партой, я сперва замер, а потом внаглую не только познакомился, но и уселся рядом с ней), как гуляли по городу и в парках, ездили на дачу её родителей, чтобы отметить её день рождения… Как вспыхивали мелкие ссоры из-за всякой ерунды, и очень быстро стихали. Она была мне очень дорога, и уже только из-за неё (помимо моих родных, друзей и перспективной работы) мне было необходимо вернуться домой, покинуть этот мир. В то, что такая дорога есть, я не сомневался нисколько. Ведь, калитка может открываться в обе стороны, если я попал каким-то образом сюда, то и выбраться отсюда тоже смогу. По-идее. Не факт, что в том же самом месте, но кто его знает, как работают местные межмировые переходы. Может быть, открываются окнами на какое-то время в определённых местах. Или можно каким-то образом самому открыть такое окно в один из миров или даже в несколько. Этот вопрос стоило изучить подробнее, но чуть позже, сейчас мне на него всё равно никто ответить не сможет. Пока же первоочередной моей задачей было выжить.
От мыслей об Оле и возвращении домой я снова вернулся к себе. Что я делал? Зачем было нарываться на побои и лишние травмы, наживать себе проблемы, пойдя на поводу у чрезмерно свободолюбивой девицы? Сейчас были не те обстоятельства, чтобы мы могли диктовать свои условия. А посему, надо быть умнее – вести себя спокойнее, но наблюдать, как можно больше. И начать можно прямо сейчас.
Воды давали мало, зато всё больше пленников падали от тепловых ударов – только на моих глазах, в моей клетке это произошло с третьей женщиной. Наконец, я не выдержал.
- Эй! – крикнул я ближайшему орку, ехавшему сбоку от клетки. Тот повернул ко мне свою морду и собрался было ударить по прутьям дубиной, - Подожди! Накрой нас тентом. Ну? Накрой!
Кое-как с помощью жестов он меня понял, тормознул караван, и вместе с другим орком они прикрыли тентом бока клетки до середины. Стало чуть полегче. Теперь, хотя бы, солнце не так нас жгло и сухой ветер, полный грубой, острой пыли, донимал меньше. То же самое сделали и с другими клетками, что послужило изменению отношения женщин ко мне. Во всяком случае, теперь они косились на меня не с неприкрытой злобой, а чуть более мирно. Как если бы раньше они хотели меня четвертовать, кастрировать раскалённым ножом, а потом этот же нож всунуть мне куда-нибудь поглубже, а теперь они бы просто отрубили мне голову. Прогресс, ничего не скажешь…
***
Мы ехали всё дальше, а людей оставалось всё меньше. Наконец, я услышал какой-то гомон.
- Сакрасия, - сказала девушка лет двадцати пяти на мой немой вопрос.
Сперва я решил, что она представилась, но чуть позже осознал, что так назывался город, к которому мы, судя по всё усиливающимся звукам и некоторым специфическим запахам, приближались.
Глава 2
Сквозь решётку я смог рассмотреть только стену, сложенную из жёлтого камня, да несколько куполов и шпилей, видневшихся из-за неё. Через раные промежутки и по углам возвышались квадратные мощные башни с узкими бойницами, украшенными орнаментом. Гребень стены патрулировала стража.
Караван въехал в ворота, задержавшись только затем, чтобы уплатить входную пошлину стражнику. Далее, повозки и сопровождавшие их верховые орки растянулись по городской улице, довольно широкой, чтобы всадники, едущие по бокам от клеток, ни за что не цеплялись. Волки тяжело и часто дышали, вывалив языки. Похоже, местный климат не очень им нравился, им бы больше подошли северные широты, где попрохладнее, и где их толстые шкуры будут приносить пользу.