– Таким образом, триста человек глухонемых агитаторов, – не без иронии заметил член комиссии Луначарский. Нарком просвещения то ли усомнился, то ли подтвердил слова Вардина – не понятно.
Каким образом сложилась дальнейшая судьба комиссарского пополнения и почему неудавшийся начальник политотдела Мельничанский сбежал из Первой конной обратно в Москву, история умалчивает. Пусть читатель сам ответит на этот вопрос.
Двадцатый год с одной стороны являлся знаковым в разгроме основных белогвардейских сил, а с другой стороны стал началом нового этапа в истории Советского государства. Именно в двадцатом году началось зримое размежевание в партийном руководстве страны и усилилась тайная кровавая борьба между различными партийными и военными группировками. Сведение счётов во время войны с расстрелами по ложным и истинным обвинениям логично переходило в цепь тайных убийств 20-х годов. И очень скоро станет невозможно понять, кто стоит за той или иной неожиданной смертью в этом списке не боевых потерь. Во дворе Бутырской тюрьмы в начале 1921 года конвоир запросто и обыденно застрелит бывшего командующего Второй конной армией Ф. К. Миронова. Летом того же года во время производственных испытаний аэровагона окончит свои дни старейший большевик, делегат Пятого (Лондонского) съезда РСДРП, близкий товарищ Сталина и Кирова, секретарь Московского комитета РКП(б) Фёдор Сергеев. Более известный как товарищ Артём. В следующем году под колёсами чуть ли не единственного в Тифлисе грузовика погибнет дореволюционный соратник Сталина С.А. Тер-Петросян (Камо). Без промаха будут стрелять то в красного героя Г.И. Котовского, то в бывшего белого генерала Я.А. Слащова. Убийцы будут руководствоваться исключительно «личными мотивами»… В авиакатастрофе под Сочи в волнах Чёрного моря окончит свои дни отважный латыш Я.Ф. Фабрициус. В далёкой Америке близ посёлка Эдион, что под Нью-Йорком, тоже нежданно-негаданно утонет «правая рука Троцкого» и организатор «Обращения генерала Брусилова к солдатам армии Врангеля» Э.М. Склянский. А уже осенью того же 1925 года умрёт М.В. Фрунзе.
Как более болтливые и зависимые от власти люди, первыми проговорились литераторы. Сразу после смещения Троцкого с поста председателя Реввоенсовета, накануне кончины Фрунзе, свою оценку обоим политическим и военным деятелям дал Владимир Маяковский:
Под чьи аплодисменты происходило первое публичное чтение стихотворения можно легко представить.
Своей «Повестью непогашенной луны» выполнил «социальный заказ» троцкистов Борис Пильняк. Хотя он прямо и не обвинил Сталина в убийстве Фрунзе, но вину с больной головы на здоровую успешно переложил. В двадцать шестом году, вероятно, струсил и написал своему товарищу Воронскому, «скорбно и дружески»… сообщил в письме, что «целью рассказа никак не являлся репортаж о смерти наркомвоена». А о чём же тогда «рассказ»?
До самого громкого убийства в 1934 году С.М. Кирова в стране целых четырнадцать лет будут не стихать выстрелы. А ещё – спокойные, мирные смерти на операционных столах и в больничных палатах очень беспокойных и совсем не мирных личностей новой эпохи… Политических личностей… Потому и убийства таковых – убийства политические. Само понятие «политическая смерть» во время гражданских противостояний лишено риторической изящности. Это всегда настоящая физическая и насильственная смерть.
После громких, позорных и неприятных событий Первая конная армия, так и хочется сказать, поплелась в направлении Крыма. План взятия Крыма утверждался согласно пожеланию Ленина: «Главное заключается в том, чтобы не допустить зимней кампании… Нельзя допустить бегства Врангеля в Крым. Разгром его надо закончить до декабря». «Нельзя допустить», «нельзя допустить», «нельзя допустить», – повторяла и повторяла Москва.
Директива командующего Южным фронтом М.В. Фрунзе также не допускала никакого двоякого толкования: «Ставлю армиям фронта задачу – разбить армию Врангеля, не дав ей возможности отступить на Крымский полуостров и захватить перешейки. Во исполнение общей задачи правобережная армия должна отрезать противнику пути отступления в Крым и наступлением на восток разбить резервы Врангеля в районе Мелитополя».