Тусклый свет исходил от множества настенных, чадящих факелов и шести маленьких шариков, которые мерно двигались под сенью куполообразного потолка. Некогда красивые витражные окна и настенные фрески оказались покрыты сажей и многовековым слоем пыли. Изысканная, винтажная, деревянная мебель уже давно превратилась в труху. Оставшиеся от неё аккуратные кучки усеивали бо́льшую часть «мёртвого» бального зала.
Здесь сквозило чувством обречённости и затхлости.
Являлось ли это реальным местом или чьим-то воспоминанием, этого никто никогда не узнает. Однако в мрачном помещении имелась одна существенная странность, что выбивалась из общей картины упадка.
Трон.
Высокое, величественное седалище для королей, императоров и иных правителей, он целиком состоял из разного рода и вида костей. Большие, маленькие, старые, животных, людские… Если присмотреться, можно было разглядеть даже жуткие черепа с роговыми наростами. Казалось, в этом символе власти, то есть ужаса, слились всевозможные виды живых организмов. Трон вызывал отвращение, страх и совершенно точно подходил владельцу.
Двуликий Каркхос ликовал.
Его уродливая вторая сущность (козлообразная) скалилась своими пожелтевшими от времени зубами. Целую вечность ожидая своего часа в заточении, он незаметно разбрасывал по миру «хлебные крошки», чтобы в один прекрасный момент, освободившись из заточения, превратить землю в очередную батарейку или же, если сказать иначе — лакомый источник пищи.
Неудачная затея с обращением перспективных воительниц в Нов, обернулась самым что ни на есть успехом. Демонический бог-пожиратель плевать хотел, что всё пошло не по плану. Цель достигнута — его «дети» уже прибыли на эту планету и начали сбор «скота». Все ограничения (как и сама тюрьма) стремительно рушатся, поток силы идёт к божеству, а это значит…
Этот мир вскоре примет новые для себя правила или же будет разрушен до основания.
— Жду не дождусь, когда первые зхары (послушники) начнут забой.
Скрипучий голос Каркхоса внушал трепет, поднимал на поверхность самые ужасные страхи человечества. Рядом с этим гигантом, было трудно находиться сверхам, чего уж там говорить про обычных людей.
Не ровён час, оковы вечности падут и в этот мир придёт настоящее зло — бог-пожиратель, как его именуют высшие сущности пантеона.
— Ну же дети мои, — с нескрываемым удовольствием, прикрыл демон глаза, — явите себя этому миру.
Повсюду слышались женские и мужские завывания, слёзы утраты, обиды, скорби. Рогатые наместники в каждый мир приносили лишь боль и смерть. Незнающие пощады, демоны были похожи на саранчу, которая во время напасти истребляла всё на своём пути.
Город пал. Он был одним из многих, что в это мгновение уничтожали колонизаторы. Такой же безликий и, пожалуй, мёртвый.
Защитники не смогли оказать достойного сопротивления. Дымящиеся остовы деревянных строений ещё не успели потухнуть, когда фаза геноцида пришла к своему апогею. Местных жителей, словно скот уводили на бойню. Зеленокожие мрази развлекались. Упиваясь собственным превосходством, они безнаказанно насиловали женщин и детей.
У демонов нет и не было норм морали. Это нелюди. Им чуждо сочувствие и сострадание. Они считают захваченных людей трофеем, а то что в бою взято, то свято. Придерживаясь подобных принципов, иномиряне не чурались даже самого низкого — убивать и насиловать пленных.
— Нет! Нет! Этого не может быть! — доносились отрывистые крики из тёмного переулка. — Ублюдки, не смейте трогать моего сына!
Силясь что-то предпринять, кричала молодая женщина. В ответ, один из низкорослых созданий, ловко запрыгнув на шею подростку, с противной улыбкой на и без того омерзительном лице, голыми руками, оторвал голову мальчишке.
Бездыханное тело повалилось в лужу исторгаемой крови. Смерть для ребёнка наступила мгновенно, однако со стороны, казалось, что мальчишка ещё жив: туловище подрагивало, кулаки сжимались… Однако и это не продлилось долго.
Истошный крик убитой горем матери, на секунду заглушил весёлое улюлюканье окружающей её толпы. Женщина натурально завыла, не имея сил, чтобы поквитаться с прокля́тыми душегубами.
Играясь, демоны двигались хаотично — рывками. Они начали подскакивать к ней и срывать когтистыми лапами одежду. Им было весело. С горем убитой матерью рогатые решили поразвлечься, чтобы в конечном счёте утолить свою похоть.