– Эй, учитель, научи меня чему-нибудь.
– Сначала запомни то, что я раньше говорил, и научись выполнять приказы, – отрезал Холлан.
Базиль нахохлился, пожал плечами и с минуту сидел, уставившись в огонь, над которым вились мотыльки. Потом он встрепенулся, вытащил из-за пазухи маленький холщовый мешочек. Внутри оказались блестящие камушки, серые и чёрные. Базиль отсчитал несколько штук и кинул на землю. Начал считать, загибая пальцы и что-то бормоча себе под нос.
Холлан взял камушек из тех, которые мальчишка отложил. На нём были выцарапаны палочки и точки. Насколько наёмник помнил – знак ветра в физическом мире и знак перемен в предсказаниях.
– Сейчас тебя монашка захочет обратить в свою веру, – неуклюже пошутил Холлан.
Мальчишка хмыкнул, не поднимая глаз, и продолжил загибать пальцы. Монашка взглянула на Базиля, но осталась равнодушна к его играм с духами. Одной рукой она ворошила траву, доставала сухие листья и маленькие веточки и кидала их в огонь. Огонь захватывал добычу, которая вспыхивала и быстро сгорала до черноты, некоторое время сохраняя прежнюю форму. Другой рукой женщина гладила украшение.
– Откуда у тебя это?
– Это? – монашка вздрогнула, сжала в кулаке серебряную пластинку.
Холлан подумал было, что она сейчас начнёт плакать, но она расслабила руку и прямо взглянула на наёмника. То ли от усталости она казалась спокойной, то ли и прошёл шок.
– У Йены не было денег на переправу. Мы с сёстрами заплатили за неё, а она отдала нам своё украшение. Мы до последнего думали, что убедим её пойти с нами в Ромну, но она настаивала, что ей непременно нужно в Римерфар. Позже она призналась, что её там ждёт жених. Мы всё равно пытались отговорить – такое неудачное время и место, чтобы молодой девице путешествовать одной!
Холлан подкинул в костёр крупные ветки – к ночи похолодало.
– Теперь выходит, что правильно она нас не послушала, – голос монашки дрогнул. – Но всё же меня пугает мысль о том, что Йена окажется одна, беззащитная, среди толпы мужчин, разгорячённых выпивкой и звоном оружия.
– Не обижайся, наёмник, – добавила женщина, – но я решила пойти с тобой только из-за твоих татуировок. Ты… Это как старые сказки. Для меня история твоего племени всегда была историей смелости и чести. Хотя, возможно, теперь я должна пересмотреть свои убеждения.
Не дождавшись от Холлана ответа, она закуталась в плащ, который забрала у одной из сестёр, и закрыла глаза. Наёмник не стал расспрашивать о Милифри: раз она использовала чужое имя, то вряд ли сказала правду об остальном. Но сомнений нет – княжеская дочь и правда сбежала из дома, чтобы встретиться с бывшим телохранителем. По дороге встретила группу монашек и часть пути проделала с ними. Холлан покачал головой. Пока ей везло. Оставалось надеяться, что до Римерфара она доберётся в целости и сохранности. Придётся забыть о планах спокойно побродить по ярмарке.
Утром Базилю пришлось расталкивать Холлана, который всю ночь не мог уснуть и задремал только под утро. Лес закончился, они пересекли поле, засаженное картофелем, прошли через яблоневый сад – плоды были ещё зелёные, а некоторые деревья запоздало отцветали. Тут и там на глаза попадались следы, оставленные теми, кто на прошлой неделе спешил к открытию ярмарки: тут кострище и неаккуратно закопанные остатки еды, которые растаскали вороны, там примятая трава. Холлан шёл первым, за ним плёлся, опустив голову, культист. Базиль о чём-то весело болтал с монашкой. Та окончательно отошла от шока и иногда смеялась резким, визгливым смехом, заставлявшим Холлана медленно выдыхать сквозь зубы. На такую работу он не подписывался! По крайней мере, не на этой части пути. Вот когда придётся вести сопротивляющуюся наследницу обратно…
Тут и там попадались строения – где-то старые хижины, где-то дома поприличнее, а местами и целые фермы. Около полудня они прошли мимо луга, где пасся десяток коров. Холлан послал Базиля спросить у пастушка, где расположено ближайшее крупное поселение. Оказалось, что деревня прямо за холмом, до следующего города они дойдут к вечеру, а через сутки уже доберутся до Римерфара. Это Холлан и так знал. Сейчас его интересовало одно – избавиться от культиста и хорошо бы заодно и от монашки. Последний пункт казался менее выполнимым – женщина вознамерилась идти с ними до ярмарки, чтобы удостовериться, что с Йеной всё в порядке. Наёмнику эта идея не нравилась, но монашку было невозможно переубедить. Конечно, думал Холлан, шагая впереди, их же учат этому – убеждать других в своей правоте. К счастью, наследница князя была сама настолько упряма, что не поддалась на уговоры аж шести сестёр.