Любое другое действие твари я увижу. Пустив внутрь себя спиральную энергию, первый Оракул увеличила силу своего физического тела, однако теперь, когда лазурный поток находился внутри нее, родовым взором я смогу заметить колебания заранее и предсказать любую ее атаку.
Ни о какой неожиданности теперь не идет речи. А раз старуха пожертвовала скоростью ради силы, она знает, что Амулет не сможет защитить меня от усиленной ее телом лазурной энергии.
Это больше не салочки. А охота.
— Закончили ворковать? — нарочито издевательски прокричал я, — ты ведь за мной пришла, бабуля? Долго мне тебя ждать?
С этими словами я поманил старуху указательным пальцем. Мне нужно было заставить первого Оракула действовать первой и надеяться, что ее скорость снизилась достаточно, чтобы я смог увернуться. И она начнет. Ведь в нынешней ситуации охотником является она. Охотником, который явно не бесконечно сможет поддерживать столь энергозатратную лазурную форму.
— Видит Высший, грешное дитя, только что стал невозможным последний из сценариев без жертв, — угрожающе сощурилась пылающими огоньками глаз первый Оракул, — твое существование угроза и она будет устранена. Любой ценой.
И в тот же миг старуха исчезла.
Быстро. Пугающе быстро и без единого движения внутренних потоков. На мгновенье я подвис, готовый в любой момент увернуться. У первого Оракула было всего девять траекторий атаки. Моя скорость лишь едва превосходит ее. Я не могу гадать. Перед тем, как двигаться, я должен быть уверен...
С этими мыслями я сканировал всевозможными способами область вокруг себя на предельной концентрации. Короткий миг перед нападением твари казался мне целой вечностью. В ускоренной работе мозга не будет смысла если я не увижу зацепку... что-нибудь... внимательнее... должен быть след...
— ВИЖУ! — взревел я и подбросил свое тело вверх.
Окутанные лазурным сиянием когтистые старушечьи лапы вылетели из-под земли, попытавшись взять меня в свои нежные объятия. Я успел среагировать вовремя, и выпрыгнул из зоны поражения.
Оказавшись в безопасности, я оттолкнулся ногой от стены, и в этот момент одна из костлявых лап согнулась в форме лезвия и резким взмахом рассекла воздух. Несколько миллиардов плотных лазурных частиц тут же отделились от тела Оракула, образовав серп, и понеслись на меня.
Резкой трансформации ближней атаки в дистанционную я не ожидал. Дерьмо. К тому же оказался уязвимым в воздухе без точки опоры.
Окинув взглядом окружение в поисках решения, я краем глаза заметил Коновницына, который бережно держал Катю на руках и пристально наблюдал за сражением изнутри своего безопасного трехслойного барьера.
Его глубокий величественный взгляд впервые за все время нашего знакомства выглядел настолько заинтересованным. Я готов поклясться, что уловил в нем нотки беспокойства за мою жизнь. Такого отдаленного извращенного отеческого беспокойства, которым меня периодически одаривал дед.
Старый садист никогда не признавал, что переживает за меня. Наоборот, он собственными руками неоднократно ставил мою жизнь под угрозу и подначивал, а любые победы обесценивал фразами типа «что и ожидалось от моего внука», и «нашел чем гордиться, кроха войны, вот я в твои годы...» и тд.
Тем не менее, порой во взгляде Бориса Жукова проскальзывали неуловимые теплые нотки заботы, которые я долгие годы учился различать родовым взором. Теперь я понимаю, что старик это делал специально. Это была его форма молчаливой похвалы, которую бы я смог увидеть только в том случае, если бы был достаточно силен, достоин и внимателен, чтобы это сделать.
Почему-то именно сейчас, взгляд Коновницына напомнил мне об этом теплом чувстве и заставил улыбнуться.
Лазурный серп быстро набрал скорость и расширился, в одночасье покрыв все длину от стенки до стенки. Уперевшись острыми краями, он беззвучно рассекал стены, будто масло и неумолимо несся на меня.
Не найдя решения лучше, я сжал левую руку в кулак и пустил в нее последние остатки частиц воздуха в своем теле, приправил это тремя сильнейшими усиливающими техниками и ударил в собственную грудь. Накопленные в ладони частицы взорвались словно воздушный шар, сбив мою траекторию и раскрутив тело.
Одновременно с этим, я пустил дополнительную порцию концентрированного потока по своему телу и начал принудительно выгибать тело в безопасную зону, используя для этого не усиленные мышцы, а чистую энергию.
Кости захрустели, все тело отозвалось дикой болью на мою затею, но это был мой единственный шанс выжить. Сломав себе пару десятков костей и порвав кучу связок, я согнул тело там, где оно не должно сгибаться в надежде уйти от смертельной атаки.
К этому моменту лазурный серп разросся во всех направлениях настолько, что непокрытым осталась лишь маленькая область, в которую я и направил свое выгнутое тело.
Воздух свистел в ушах, обжигающий жар расплавил мой защитный конструкт еще на подлете серпа, и я окончательно убедился, что Амулет от прямой атаки этой энергии защитить меня не сможет.
Невыносимый жар окутал все мое тело и мгновенно сменился въевшейся в самый мозг острой болью, пробившей ментальную технику. Не сдержав крик, я инстинктивно схватился за грудь и осознал, что еще жив.
Не ведающий никаких преград на своем пути лазурный серп пролетел мимо меня, беззвучно рассек потолок, пробил дыру в пространственном кармане и устремился дальше. По мелькнувшим в отдалении небоскребам и дождю я понял, кого первый Оракул имела в виду под жертвами.
Если потолок карманного измерения, защитный конструкт которого настраивал лично Михаил Вельяминов не смог даже замедлить эту лазурную хреновину, то боюсь Москва скоро недосчитается пару сотен тысяч своих жителей. А если серп продолжит расширяться и дальше, то и того больше.
С такими заботливыми покровителями человечество может спать спокойно. В земле.
Я приземлился на ноги в пяти метрах от первого Оракула. Тварь, которая только что обрекла на смерть тысячи невинных людей, совершенно не изменилась в лице и не источала никаких эмоций.
Без единого слова, старуха начала медленно замахиваться обеими костлявыми руками разом. Глубокая рана на груди шипела и кровоточила, слегка обгоревший Амулет безостановочно вибрировал, продолжая тянуться будто магнит к... стоп. А ведь тянется он вовсе не к первому Оракулу... а что, если он не тянется, а указывает?
Инстинкт подтвердил мою догадку и тело само скользнуло в узкий темный проход, который успела создать Катя Богданова.
Если это не сработает, то мне точно конец, ведь жар от летящих за мной серпов уже прожигал мне спину, а впереди меня ждал тупик.
Глава 6
Все мышцы ломило от перенапряжения, дыхание сбилось, поврежденные кости сращивались на бегу, но это все не имело особого значения, если моя затея не сработает.
До атаки старухи, Катя Богданова успела слегка отодвинуть стены и дала мне шанс, открыв такой знакомый узкий коридор.
Нырнув в этот тупик, я потерял любую возможность уклониться от серпов. Однако, я старался об этом не думать. Мчась на пределе возможного, я всеми силами пытался отыскать в кромешной темноте искомую черную лужицу.
— Вот ты где, — пробубнил я на бегу, сорвал с шеи Амулет матери, и обвязал его вокруг ладони, — надеюсь сработает.
В прошлый и единственный раз, когда мне удалось проникнуть в тонкий мир физическим телом, я соприкоснулся с нейтральной хаотической энергией внешней стены вихря. А если точнее, то первым это сделал именно Амулет матери.
В момент того безумного прыжка в смерч, Амулет точно также как и сейчас, вытянулся вперед меня и, коснувшись хаотической энергии, перенес меня в тонкий мир. Не знаю, это был такой механизм защиты, необходимый триггер или еще что, но в прошлый раз это сработало.
И я нутром чувствовал, что сработает и сейчас.
Лужа хаотической энергии оставшаяся после смерти боярина Морозова все еще источала зловещий смрад самой бездны, но вариантов у меня все равно не было. Разрушающие все на своем пути серпы бешеной старухи качнули чашу весов в ее сторону и надо было срочно сменить поле и правила боя.