Почувствовать себя значимой и важной для кого-то было для Лилии роскошью. Восхваляли ее лишь слуги, а те, от кого девочка действительно хотела одобрения воспринимали все ее достижения как должное и не делали совершенно никакой скидки на ее болезнь.
Скорее наоборот. Из-за физической немощности и смерти единоутробного брата при рождении, в течение всей жизни Лилия Романова получала от окружающих только сочувствие, которое перекрывало все остальное.
Но сочувствие — это как раз то, чего девочка хотела меньше всего на свете, ведь из-за него она довольно быстро начала чувствовать себя слабой и жалкой. Хотя это было совершенно не так.
— Я справилась? — тяжело дыша заулыбалась Лилия со сверкающими от радости глазками, — я справилась! Бессмертный боярин может не сомневаться, Марк говорит чистую правду, и его дедушка был могучим Абсолютом. Он помогал папе и… — глубоко вдохнув, начала тараторить Лилия, но осеклась на полуслове.
Глубокие аметистовые глазки закрылись, хрупкое тело Лилии Романовой обмякло. Я выставил руки и поймал девочку в свои объятия. Убедившись, что ее жизни ничего не угрожает, я перевел гневный взгляд на стоящего за спиной Коновницына с угрожающе серьезным выражением на лице.
— Ты мог ее убить, — едва сохраняя контроль над телом процедил я.
В один миг боярин резко прекратил подпитку Лилии. Собственные запасы девочки были уже истощены, а энергоканалы и мозг перенапряжены из-за колоссального количества прошедшей через них энергии.
В таком состоянии сознание девочки неизбежно провалилось в глубокий сон.
— Исключено, — меланхолично отозвался Коновницын и медленно подошел ко мне, — никто из моих пациентов еще не умирал. Без моей воли разумеется.
— Ты у нас еще и врач, — зло хмыкнул я.
— Целитель, — утвердительно кивнул Коновницын, — лучший в мире.
— Один из доведенных до совершенства аспектов, — покачал я головой, — кусок дерьма ты, а не целитель. Подобные энергетические скачки могли повредить ее детский неокрепший мозг, ты об этом подумал? Еще бы секунд десять подпитки, и она бы полностью восстановилась, а теперь не факт, что вообще выйдет из комы.
— Выйдет, не переживай, Марк, — спокойно ответил боярин, — а повреждения мозга минимальны. Легкая амнезия. Ровно настолько, чтобы забыть все, что случилось с великой княжной за последние три дня.
— Так ты это нарочно. Но вместо игр с организмом ребенка, мог просто применить технику и точечно подправить ей память. Или хочешь сказать, что этот аспект у тебя не прокачан?
— Соберись, Марк, эмоциональность тебе совершенно не к лицу, — слегка разочарованно вздохнул Коновницын, — это дитя Романовых. Когда я верну ее домой, девочка подвергнется тщательной диагностике лучших целителей и агентов страны. В обычной ситуации я бы просто ее убил, но из-за тебя приходится идти на определенный риск. Тебя что-то не устраивает?
Мой глаз задергался, а кровь вновь забурлила от ярости и бессилия.
Не смотря на все случившееся, когда Лилия схватила меня за руку, смотрела на меня своими глазками полными надежды, когда назвала мое имя, я искренне радовался. В груди просыпалось что-то теплое и давно забытое.
На миг, я почувствовал, что живой. Понял для чего я делаю то, что делаю. Понял не головой, а сердцем.
И Коновницын отобрал все это. Когда Лилия Романова проснется она меня не вспомнит. Как и все то, что я так старательно хотел ей показать. Крошечная часть меня надеялась, что когда девочка увидит мои воспоминания о жизни с ней, то хотя бы часть наших прежних отношений восстановится.
Но теперь этому не суждено сбыться. Все надежды рассыпались как пыль. Стоило мне это осознать, как появилось нестерпимое желание оторвать самодовольному боярину башку, но это мы уже пробовали.
Не вышло. Пока что.
К тому же, как бы меня не бесила ситуация, ублюдок прав. Если посмотреть на ситуацию с его стороны. Позволить Лилии Романовой вернуться домой и раскрыть свои секреты он не мог, а других вариантов изменить память, которые бы не смогли обнаружить имперские агенты не существует. По крайней мере я таковых не знаю.
Я сделал глубокий вдох. Выдох. Спокойно, Марк. Холодная голова. Оцени ситуацию и действуй по обстановке без эмоций. Так ты всегда поступал и только так ты сейчас сможешь выжить.
А выжить важно, ведь мертвые не смогут никого защитить. И никого убить.
— Если хоть один лишний волос упадет с ее головы, договоренностям конец, — взяв эмоции под контроль холодно сказал я.