Как я и ожидал, мое пребывание в НБП обросло слухами и легендами. Из партии я вышел 9 лет назад, но сих пор, когда троцкистские оппоненты Lutte Ouvriere и SWP вспоминают им: «В России вы сотрудничали с группой Жвания, который затем стал одним из лидеров русских фашистов!». Это смешно.
Мое самоотстранение от руководства питерскими нацболами тоже служит пищей для троцкистского мудрствования. Так, Иван Лох написал об НБП статью «На дне выгребной ямы», где поставил меня в один ряд с командиром штурмовиков Эрнстом Ремом.
Правда, тот же Лох, выполняя поручение лидеров троцкистского Комитета за рабочий интернационал (или Комитета за марксистский интернационал, я их путаю), вместе со Рыбачуком и Володей встречался со мной в начале 2000 года. Общались мы в забегаловке за павильоном станции метро «Площадь Ленина».
- Мы готовы забыть, что ты был одним из руководителей НБП, - заявил Иван (Леша-2). – Для нас важнее то, что ты написал отличные статьи против новой войны в Чечне. И мы хотим предложить тебе войти в Исполнительный комитет революционной рабочей партии. Не буду скрывать: людей у нас мало, и ни у кого нет такого огромного организационного опыта, как у тебя.
Мне опять предложили издавать газету в виде листка, распространять листовки… Я как будто вернулся в 1991 год. А ведь на дворе был уже 2000-й! Я отказался.
Миллениум я встретил беспартийным, беспартийным и вошел в новый век, в новое тысячелетие.
Эпилог Человек бунтующий
У меня есть проблема – я не умею жить нормальной жизнью. Я знаю это, потому что пытался стать нормальным человеком, профессиональным городским журналистом. Не смог. Меня хватило на полгода. Скучно.
Так получилось, что в конце 90-х мне пришлось зарабатывать на жизнь в желтой прессе, я писал для газет «Петербург-Экспресс», «Московский комсомолец» в Питере», для питерской «Комсомолки». Меня даже признали лучшим музыкальным журналистом Санкт-Петербурга 2000 года, хотя в поп-музыке, по правде сказать, я разбираюсь плохо. Я просто брал интервью у певичек, парней с гитарами, поп-идолов, у меня получалось их разговорить. До осени 2000 года был простым корреспондентом, а затем пошел на повышение – меня назначили шеф-редактором, но после того, как я подрался с главредом, меня разжаловали в редакторы отдела светской хроники.
Иногда меня брала досада: чем я занимаюсь! Я, кандидат по русской истории, выясняю, чьи члены впускала в себя очередная кандидатка в примадонны! Гробить остатки молодости на создание таблойда? Пусть этим занимаются амбициозные ничтожества. Я не хочу гордиться тем, что первым увидел, что под юбкой звезды ничего нет, точнее – есть интимная прическа. Меня тошнило от той публики, что считает себя «светским обществом». Напыщенные козлы и козы! Порой, сидя в каком-нибудь ночном клубе, я представлял себе, как он взрывается. И вот эта телка, которая крутит упругим задом на танцполе, превращается в кусок мяса. И не надо мне говорить после этого, что я – некрофил! Просто ненависть никуда не ушла, она оставалась во мне, она бодрила меня и одновременно – угнетала, не находя выхода.
И я занялся экстремальной журналистикой. В отпусках я посетил Панкисское ущелье, что на границы Грузии с Чечней, общался с местными чеченцами-кистинцами, грузинами и чеченскими беженцами, с Андреем Кузьминым проехал по Южной Осетии. На границе Южной Осетии и России, на КПП у Рокского туннеля осетинские милиционеры требовали с нас по 500 рублей за проезд, пугали расстрелом.
- Вы думаете, вас кто-то будет искать? Здесь мы хозяева! А если и будет, мы скажем, что вы – наемники, ехали в Чечню воевать против российской армии, и мы вас застрели, когда вы побежали. Так что платите деньги! – стращал нас пузатый маленький осетин в огромной ментовской фуражке с непонятным гербом на околыше.
Меня взяла злость, я наотрез отказался платить. В конце концов, если наша жизнь ничего не стоит, зачем нас пугать? Пусть убивают и забирают все наши деньги! Если они пугают, значит, не все так просто. Я оказался прав. Командир смены, здоровый молодой осетин с фигурой борца, что-то долго высматривал в допотопном компьютере, еще раз проверил наши документы и приказал отпустить нас.
Я написал несколько очерков о поездках на Кавказ. Очерки о жизни в Грузии охотно напечатала питерская «Смена» и московская газета «Алфавит». А вот другие статьи - о милицейских поборах по дороге в Грузию, о реальной ситуации в Панкиси - взял только чеченский сайт «Кавказ-центр», больно антироссийскими они получились.