Забастовки прошли в Норильске, Свердловске, Брянске, на Сахалине, в шахтерских районах к горнякам присоединялись строители угольных скважин и различные машиностроительные и химические заводы, которые зависят от поставок угля. 16 апреля забастовочной волной была охвачена столица Украины, в Киеве перестал работать наземный общественный транспорт. Продолжала волноваться Грузия. Большинство грузин высказалось за выход Грузии из Советского Союза. Чтобы добиться признания независимости, грузинские националисты организовали перекрытие сообщения между СССР и Кавказом, грузинские предприятия прекратили посылать в СССР промышленные товары, «пока советские оккупационные войска не покинут пределов Грузии».
В ряде регионов страны фактически сложилось двоевластие. А.Зайцев, первый секретарь Кемеровского обкома КПСС на объединенном пленуме ЦК и ЦКК КПСС, который проходил 24-25 апреля говорил с тревогой: «Бездеятельность центральных органов ведет к интенсивному процессу деструкции власти в области. Решения Советов (то ест официальных органов власти – Д.Ж.) полностью игнорируются. Властные функции фактически сосредоточены в руках рабочих комитетов» («Правда», 29.04.91).
26 апреля в ответ на обсуждение в Верховном совете закона о запрете забастовок независимые профсоюзы России провели по всей стране акцию протеста. Я помню, какой массовой была колонна Кировского завода, в которой мы шли. Мы подняли свое новое знамя, мы сделали его таким же, каким был флаг «Красных бригад»: красное знамя с красной звездой в черном круге.
- А что это за шушера это с нами идет? – спрашивали работяги один другого.
- А какие-то анархисты, что ли, хулиганье какое-то, махновцы, ха-ха-ха …
- А на х… они здесь нужны?!
И это после того, как мы распространили на этом заводе тысячи листовок и газет! И это во время общественного подъема! Что же ждать от рабочих в период спада? А на хулиганье мы не были похожи совсем, я давно отказался от экстравагантных причесок, а одеты мы как обычные студенты. Я до сих пор не понимаю, почему красное знамя со звездой в черном круге вызывает так много вопросов. Все же ясно и понятно! Звезда – символ революции, красное знамя – знамя социализма…
К нам подошел один из организаторов демонстрации и потребовал, чтобы мы убрались. Мы ответили, что скорее уберется он, чем мы.
- Идти мы будем там, где захотим. Если не нравится, обратитесь в милицию, это будет так естественно в День всесоюзного протеста против правительства! И не надо здесь стучать рабочей костью!
Мужик отстал от нас, а небольшая заварушка привлекла внимание к нашей группе любопытных работниц, и мы продали им довольно много экземпляров нашей газеты.
Кто не был для рабочих шушерой, так это Борис Николаевич Ельцин. Они ему верили, точнее - они В НЕГО верили.
Казалось бы, рабочие забастовки подтверждают троцкистский прогноз: власть бюрократии свергнет никто иной, как рабочий класс. О рабочем классе тогда говорили все, среди интеллигенции в моде были рассуждения об опыте польской «Солидарности». Помню, на факультете ко мне подошел Валерий Петрович Островский, он вел у нас семинары по истории СССР, сейчас он выступает как политолог, и сказал:
- Как вы, Дмитрий, были правы, когда говорили, что основной оппозиционной силой станет рабочий класс!
Потом он что-то говорил о «Солидарности».
Несомненно, рабочий класс стал, пожалуй, главным орудием, с помощью которого либеральная бюрократия свергла Горбачева. Однако рабочий класс был именно орудием, причем слепым. Рабочие требовали не передачи предприятий под контроль рабочих комитетов при сохранении национализированной экономики, не демократизации плановой экономики, то есть участия общества в принятии экономических решений, а акционирования предприятий, то есть их приватизации, и введения частной собственности на землю.