«У меня всё нормально – работаю все там же – следователем по особо важным делам. Руководство уважает, даже можно сказать ценит, но как всегда по-своему. Про семью ты уже знаешь – после проблем с очередным громким делом три года назад они переехали во Владивосток. А я пока здесь… А ты как, как работа?» – поинтересовался Сергей.
Людмила, сделала небольшой глоток, и, безуспешно попыталась вспомнить основные события последних лет – «Работаю, как и ты – по особо важным делам у себя, в Екатеринбурге. Руководство довольно, жизнь идёт с попеременным успехом от одного дела до другого. Андрейка уже совсем вырос – ему 19 и он уже на втором курсе в университете, учится на экономиста».
«Так ты так и не вышла замуж второй раз?» – с грустным голосом спросил Сергей – «всё-таки было бы намного веселее по жизни…».
«Всё как-то не было времени… да и людей в нашей повседневной работе видишь, далеко не лучших» – спокойно резюмировала Людмила.
«Работа, работа… Столько сил и времени на неё тратим, а результат не всегда доставляет искомого удовлетворения. Как твоя производственная статистика?» – с улыбкой спросил Сергей, а затем подмигнул и добавил «Надеюсь – не ударила в грязь лицом в последние годы? Сколько «тупиковых» дел?».
Это не было каким-то производственным соревнованием и не было требованием руководства, но каждый из них вёл счёт раскрытых и нераскрытых дел. Вёл просто для себя, для уверенности в том, что выбор профессии был сделан правильно, для уверенности в том, что их работа была нужна и приносила пользу стране, даже если руководству страны и простым людям вокруг до этого ровным счётом не было никакого дела. Как каждый спортсмен вёл счёт своих наград и достижений, так и каждый из них вёл счёт своих побед и промахов в раскрытии преступлений.
«Нет, не ударила, мне удалось удержать статус-кво» – улыбнувшись, ответила Людмила – «Хотя статистика уже далеко не та, что прежде и нераскрытых дел изрядно добавилось. Из крупных дел, без учёта, конечно, «политических» тупиков, остались нераскрытыми только около пяти».
«Политическими тупиками» они называли те дела, по которым по тем или иным причинам, дело было остановлено по указанию «сверху». Возможных причин для остановки дел хватало всегда – дело могло принять неприемлемый для руководства оборот, выставить в невыгодном свете одну из политических фигур, задеть чьи-то финансовые интересы и тому подобное. Считать своим промахом дело, закрытое по указанию «сверху», было просто глупо – в конце концов, перед своей совестью каждый отвечает только за результаты своей работы…
Сергей одобряюще кивнул – «Ты молодец! Из громких дел – у меня пока только три тупиковых. Не то, что бы дела слишком интересные или очень сложные – просто громкие заказные убийства. И улики есть и реалистичные версии есть, но непосредственных исполнителей, видимо, уже давно нет в живых, по крайней мере, многолетний розыск результатов не дал. Поэтому шансов улучшить статистику по данному направлению уже никаких».
«Да, интересного в нашей профессии мало – мир меняется, а формы и принципы борьбы за власть, деньги и влияние у нас всё те же – «нет человека – нет проблемы». Хотя было у меня и одно интересное дело» – Людмила сделала небольшой глоток коньяка и продолжила – «До сих пор то дело из головы не выходит. Хотя было лет десять тому назад – в канун Нового года. Сам понимаешь, фейерверки, празднования, инциденты там всякие. И всё бы ничего, но тут взлетел на воздух трёхэтажный загородный дом мэра одного из городов вблизи Екатеринбурга. Взрыв был такой силы, что выбитые окна, кирпичи и остатки крыши дома разлетелись по всей округе. Погиб мэр и девять человек его охраны. Естественно, дело приняло политический оборот и к нему сразу подключили нашу группу – всё-таки мэр города, Как-никак».
«А семья? Была утечка газа?» – поинтересовался майор.
«Свою семью за 3 месяца до Нового года мэр отослал на Кипр, видимо, чувствуя опасность, потом за неделю до инцидента отправил туда же ещё двух охранников, кстати, бывших сотрудников федеральных спецслужб, для обеспечения безопасности семьи. Сперва, действительно думали утечка газа, поскольку, отопление дома на газе – но уж как-то слишком сильно рвануло, да и в доме было полно всякой автоматики – датчики утечки газа там и всякое такое. Не должно было быть такой утечки. Потом озадачили наши лабораторные «химики» – по результатам анализа они сделали вывод, что взорвался не магистральный газ, а пропан – бутановая смесь. И это-то в доме, где не было ни одного газового баллона с бытовым газом!».
«Как интересно!» – недоумённо повёл бровями Сергей – «Может, в дом физически подложили баллоны?».
«Нет. Ближайшие дома далеко отстояли от резиденции, на территории участка и в доме мэра постоянно дежурила охрана. Периметр был оборудован камерами видеонаблюдения с устройством непрерывной видеозаписи. Таким образом, проникновение в дом со стороны было практически исключено. Над искорёженными видеокассетами с записями видеокамер ещё долго работали наши эксперты. По результатам экспертизы и допроса трёх выживших, дежуривших по периметру участка охранников, мы пришли к однозначному выводу – никто физически не проникал в резиденцию мэра. Версия «инсайдера» также не подтвердилась – на месте взрыва не нашли ни баллонов, ни каких других ёмкостей для сжиженного газа… Почти две недели тщательно до болтика эксперты, по колено в снегу, разбирали завалы дома, и нашли – нашли место поступления, а более точно место закачки газа. Газ в дом был закачан по гибкой прорезиненной трёхкилометровой пластиковой трубе, по которой в дом был подведён выделенный оптоволоконный канал связи. На другом конце трубы – в магистральном колодце – была сделана герметичная врезка с трубой, ведущей к небольшому газгольдеру, расположенному на непосредственно примыкающем к колодцу участке».
«Вот это креатив! Ничего подобного раньше не слышал!» – с удивлением воскликнул Сергей – «Нашли хозяина участка? Подставное лицо?».
«Да, дом был недавно куплен через подставное лицо за наличный расчёт – обошлись даже без государственной регистрации, газ в газгольдер был закачан буквально за две недели до Нового года. Таким образом, почти 5 кубов сжиженного газа были кем-то закачаны в дом мэра. При этом во всём посёлке на пару часов выключалось электричество – видимо, в это самое время шла закачка газа – при включении электричества весь посёлок оглушил взрыв огромной силы. Заказчика газа и конечного покупателя участка найти так и не удалось – не помог ни фотопортрет, ни бесчисленные экспертизы, ни показания очевидцев… Всё было сделано очень умело».
«Ну а со стороны заинтересованных групп – потенциальных заказчиков устранения мэра – следов не нашлось? Все молчали?» – поинтересовался Сергей.
«Напротив. Бывшая команда мэра и местные власти занялись переделом активов мэра и охотно сливали друг на друга самый различный мелкий компромат, пытаясь выставить то одного, то другого заказчиком убийства мэра. Искали долго и упорно, опрашивали всех, подозревали почти каждого второго свидетеля в деле… Проверяли и тех, у кого были основания мстить мэру за прошлые прегрешения. Сам он контролировал большую часть предприятий города и был тем ещё мерзавцев – в течение расследования всплыли весьма грязные факты из его активной бизнес – биографии – заказные убийства конкурентов, похищения, шантаж, возможно, даже устранение одного из местных журналистов и прочая грязь. Да и чего там далеко ходить – все его погибшие охранники были либо бывшими уголовниками, либо лицами, едва избежавшими наказания, обязанными мэру всем. В итоге мы безрезультатно потратили почти год на это дело – список подозреваемых по делу расширился вдвое, при этом не было ни одной реальной нити к расследованию дела» – продолжила рассказ Людмила.
«В итоге дело закрыли? И никаких идей?» – задумчиво спросил Сергей.
«Да, нам ничего не оставалось кроме как закрыть дело. Сейчас я думаю, что это была месть. Это вовсе не заказное политическое убийство, как мы думали тогда – в конце концов, купить участок с домом, привезти на него газгольдер, и закачать газ было делом весьма и весьма накладным – за десятую долю этих расходов можно было нанять какого-нибудь профессионального киллера, который бы устранил мэра из пистолета или оптики. Нет, это была месть – просто чья-то холодная месть. Как одну из версий мы отрабатывали и версию мести, но большей части противников мэра к тому времени уже не было в живых, поэтому поиск униженных и оскорблённых мэром превратился в длительную и почти безрезультатную эпопею» – подытожила Людмила.