- Ну и чего ты дрейфил? - бросал старший своему соучастнику, - Говорил же, пасу квартиру уже третью неделю, тут только девка да её мать живут.
Голос у него грубый, неприятный. Он полностью уверен в своей правоте. А вот у второго в голосе скользит напускная бравада. Когда лишаешься своих эмоций, почему-то остро воспринимаешь эмоции окружающих.
- Да не знаю я. - гнусавый, почти девичий голос, раздался в ответ, - Стрёмно это всё. Давай не будем?
- Дурак ты, Сид. Я Гоббсу заплатил, через реестр проверил, не живёт тут никого у них. Квартиру мы ломанули, срок светит. Так что загребаем чё-нить стоящее и по-тихому сваливаем. Если уж нарушать - то с выгодой для себя.
Нет, всё-таки это грабители. Но весь страх куда-то подевался, оставляя место только холодной логике. Логике, несколько извращённой моей депрессией. Пока они переговаривались, я строил в голове логическую последовательность. Они - преступники. Преступники воруют. Иногда убивают. Дверь они уже взломали, значит пришли воровать. Сами же об это говорят. Обо мне они не знают. Если обворуют дом - мама с Никой расстроятся. Если я защищу дом - мама с Никой будут счастливы. Значит надо защищать дом.
Решение, пришедшее мне в голову, никак не соотносилось с законами логики и здравого смысла. Наверное, мне стоило бы спрятаться и переждать, или даже лучше прямо сейчас нажать на кнопку вызова и забаррикадироваться на кухне, но об это я как-то не подумал. Или не захотел думать. Спрячься я, может всё пошло бы иначе, кто ж знает? Но что сделано, то сделано. Никогда ещё за последние две недели, я не был так сконцентрирован.
Прежде чем выйти навстречу грабителям, я всё же щёлкнул по кнопке вызова, после чего, постояв несколько секунд и, собравшись с мыслями, медленно вышел из-за угла. Когда грабители заметили меня, в глазах младшего из них отразились страх и паника, вперемешку. В коридоре повисла напряжённая пауза.
- Без паники, дружок, - первым разговор начинает старший. Голос его вдруг стал необычно добродушным. Прямо как у того психиатра. - Нам проблемы ни к чему. Давай, опусти нож, а мы тихонечко развернёмся и уйдём, будто нас тут и не было? Ты не будешь нажимать на кнопку вызова, мой друг не будет в тебя стрелять, никто не пострадает. Ну как, согласен?
Но пока он всё это говорил, его взгляд торопливо шарил по квартире, в отчаянных поисках того, чем бы поувесистей меня вырубить. Но вот беда, моя семья была и остаётся приверженцами минимализма. Разве что на кухне много всего лишнего, но это уже полностью мамина территория.
Не желая растрачивать концентрацию на слова, я ограничился лёгким кивком. Старший понял это как согласие на его предложение и начинал медленно пятиться назад. Младший стоял, не шелохнувшись, целясь мне в грудь.
- Вот и отлично. - облегчённо выдохнул Старший и чуть промолчав, добавил приказным тоном, обращаясь к напарнику - Влад, опусти ствол. Нам проблемы тут ни к чему.
После этих слов ствол в руках Сида, названного Владом, сместил свой вектор стрельбы с моей груди к полу. В это же время я начал плавно поднимать руки над головой. Старшего это несколько смутило, ведь мы договаривались, что нож я опущу, а не подниму, но он решил не заострять на этом внимание.
- Всё Влад, мы уходим. - повторил свою команду Старший.
Сида также сделал осторожный шаг назад, повторяя за Старшим. Старший перевёл взгляд с меня на Сида. Тут-то меня и пробило. Вдох. В тот миг я почувствовал, как мои мышцы напряглись. На выдохе я, резким, словно отработанным годами движением, выбросил вперёд руку, с зажатым в ней ножом. Вовремя размокнув пальцы и передав ножу импульс необходимый для движения по прямой, я замер в напряжённом ожидании. Не в силах двинуться, три пары удивлённых глаз наблюдали, как швейцарская сталь неслась навстречу мягкой плоти, сделав один оборот, затем второй и с размахом врезается в плечо. Инерции ножу хватило, чтобы болезненно резануть Старшего. Нож порезал ему руку и каким-то чудом воткнулся в плечо. Немая пауза. И дикий крик боли вырвался изо рта бандита.
Молодой, Сид, не сдержал. С криком отчаянья, он нажимает на курок. Четыре, слегка приглушенных выстрела эхом разнеслись по квартире. Первая пуля попала мне в ногу, куда-то в колено. Вторая вошла в живот, откликнувшись острой болью. Третья врезалась в левую руку, которой я инстинктивно прикрылся. Четвёртая улетела в потолок. Пистолет Лёши предательски заклинило, по квартире раздавались лишь глухие щелчки.