– Не спеши принимать решение,– говорил Тарто.– Сначала оглядись вокруг, потом подумай, потом посоветуйся с теми, кто тебе близок, и со своим сердцем. И только тогда выбирай путь. Но, решив, не отступай, даже если узнаешь нечто новое. Будь спокоен, как кедр, спокойствие – признак силы. И мудрости. Хотя ты обещаешь вырасти могучим мужчиной, а от таких не ожидают мудрости. Ум же может стать твоим тайным оружием. Но не думай, что кто-то глупее тебя, если у него хуже подвешен язык или кожа черного цвета. И не задирай нос перед волком – он бьет снизу.
Фаргал слушал и запоминал, хотя иной раз наставления старшины казались ему скучными и длинными, как утро в Мокрый месяц.
10
За два последних года труппа Тарто проехала около восьми тысяч миль. Три месяца назад они снова побывали в Верталне, где задержались на целых три недели – меняли колеса фургонов. Затем, знакомой дорогой, цирковые двинулись на юг, к Буэгри, а утром восемнадцатого дня месяца Золотой Луны с вершины холма Фаргал снова увидел море.
Разрисованные фургоны подкатили к северным воротам Буэгри незадолго до захода солнца. Вовремя успели, еще час – и пришлось бы ночевать за городской стеной. В Буэгри им не пришлось останавливаться в гостинице. Давний друг старшины, хозяин одной из строительных верфей, предоставил им кров.
На следующий день Тарто решил дать труппе отдых. Представлений не будет, тренировок – тоже. Позволил всем спать чуть ли не до второй утренней стражи, выдал молодым: Бубенцу и Фаргалу – по три серебряные монеты. Большие деньги, осла купить можно.
После завтрака Фаргал, Бубенец и Мимошка… нет, теперь уже солидно, по-взрослому – Мимош – отправились гулять по городу. Сначала – в порт, полюбоваться на корабли.
Фаргал уже бывал в Буэгри, пять лет назад. Все, что осталось в его памяти,– это зеленый дворец Владыки и огромные, на каждый запросто поместятся две дюжины цирковых фургонов, корабли.
За пять лет город не изменился. Но изменился сам Фаргал. Когда-то Буэгри поразил мальчика множеством народа. Теперь, после шумной столицы, Фаргалу не показалось, что здесь так уж много людей. Дворец Владыки был по-прежнему красив, только юноша помнил его зеленым, как молодая трава, а дворец оказался темно-изумрудным с серебряными узорами на колоннах и цветными окнами из настоящего стекла. За чугунной, выкрашенной под серебро решеткой – огромный парк. В прудах – черные лебеди и белые изящные домики посреди воды. И лотосы. Стражники у ворот – на полголовы выше Фаргала. А ведь тот уже так вытянулся, что почти догнал Большого. И доспехи на них – золоченые. Словом, есть на что полюбоваться, даже после Вертална.
Мимош с Бубенцом переглянулись. Младший брат показал на заглядевшегося Фаргала и хихикнул.
– Пойдем,– сказал Мимош, потянув за руку.– Еще насмотришься.
Он спешил в порт, чтобы узнать свежие новости.
А вот Бубенца и Фаргала больше интересовали корабли.
Узкие, хищные, с тремя мачтами и окованным форштевнем, боевые сокские; высокопалубные, искусно раскрашенные, с выпуклой кормой – из Фетиса; пузатые коротенькие, выкрашенные серым – из Самери. Но в основном – здешние или из соседней Карнагрии: всех мастей – от длинных боевых галер с эгеринским Драконом на носу до рыбачьих скорлупок, провонявших селедкой.
Еще интересней – люди. Темнокожие сокты с мужественными лицами и удивительными, густой синевы глазами. Захваченные соктами пленники, совсем черные, тощие, длиннорукие, с волосами, как шерсть черного барана, и глазами выпуклыми и блестящими, словно маслины.
– Табиты,– брезгливо сказал Бубенец.– Дикари-людоеды. Кому нужны такие рабы?
– Дурак,– с оттенком превосходства произнес Мимош.– Император платит по золотому за голову.
– Зачем? – удивился Фаргал.
– Денег много! – ухмыльнулся Бубенец.
– И это мой брат! – воскликнул Мимош.– Ашшур, если в эту голову вместилось столько глупости, почему не нашлось места для капли ума? Император платит соктам, чтобы сокты перехватывали табитские тримараны. Кроме того, они вполне годятся для гаданий по внутренностям и жертвоприношений.
– Если ты такой умный,– едко произнес Бубенец,– то почему ты не Владыка?
И отпрыгнул назад, чтобы избежать тумака. При этом он толкнул какого-то моряка-самерийца, и тот немедленно двинул цирковому в ухо.
Бубенец свалился, а Мимош бросился на самерийца. Но Фаргал, который был ближе, успел первым. Уроки, преподанные Большим, не прошли даром. Моряк перевернулся в воздухе и воткнулся лицом в брусчатку.
Рядом кто-то одобрительно засвистел.
Бубенец встал, потирая ухо. Поднялся и моряк. Потрогал разбитый нос, сплюнул кровь и вдруг пронзительно свистнул.
– Сматываемся!– Мимош дернул Фаргала за руку.
Но тот не сдвинулся с места.
– Ах ты сопливый щенок! – с гортанным самерийским выговором процедил моряк.– Смерти хочешь?
– Мало тебе? – спросил Фаргал.– Добавить?
Из троих он – младший, но именно его учил бою старый солдат. И он не понимал, почему должен бежать. Пусть удирает тот, кого побили.
– Сматываемся, дурак! – закричал Мимош.– Вон же его корабль стоит!
Но Фаргал уперся… И отступать стало поздно.
Дюжины две моряков-самерийцев подвалили на свист земляка и окружили цирковых. Те встали спина к спине, хотя положение было явно безнадежное. Разве что стража подоспеет или вступится кто. Но кто захочет связываться с такой сворой?
Первый, ушибленный Фаргалом, моряк достал нож.
– Молись своим божкам, щенок,– прошипел он.– Сейчас я тебя разрисую красным!
В руках Фаргала тут же оказались метательные ножи (он никогда с ними не расставался).
– Вряд ли,– сказал юноша.– Интересно, будут ли блевать здешние псы от твоих вонючих кишок?
Отлично сказано! Фаргал покосился на Бубенца: оценил ли? Но тому было не до шуток. У парня даже нос вспотел от испуга. Репутация у самерийцев самая скверная. Только бы к себе на корабль не затащили!
А вот Фаргал чувствовал себя прекрасно. Он видел, как эти свирепого вида плосколицые мужики поглядывают друг на друга: кто сунется первым? Трусят, разорви их псы! Жаль только, топора нет, с топором…
Бубенец вскрикнул: кто-то кинул в него камень. Но следующий камень был пойман Мимошем и отправлен обратно. Теперь завопил один из моряков.
– Эй, торгаши!– закричал один из соктов, сопровождавший скованных дикарей.– Никак вы трех мальчишек испугались?
На него зыркнули злобно. Но… корабль соктов тоже пришвартовался совсем недалеко.
Несколько самерийцев бросились к своему судну. За настоящим оружием.
– Ну, влипли так влипли,– прошептал Бубенец.
Первый самериец свирепо ухмылялся, поигрывая ножом. Фаргал тоже усмехался. Презрительно.
Посланные на корабль вернулись. Пострадавшему тут же сунули меч и небольшой прямоугольный щит.
– Вот так, щенок,– сказал самериец, шмыгнув кровоточащим носом.– Конец тебе.
Он шагнул вперед, и Фаргал отвел руку для броска. В глазах его было столько уверенности, что моряк заколебался.
Впрочем, вернувшиеся с корабля самерийцы не только принесли оружие. Они еще привели с собой того, кто никогда в жизни не отступал перед противником.
Невысокий коренастый воин в стальной кольчуге, с толстенной косой, свернутой на затылке, и длинным мечом за спиной раздвинул кольцо моряков.
– Хархаздагал! – обрадованно воскликнул ушибленный Фаргалом.– Убей его, Хархаздагал!
Фаргал перевел взгляд на воина. О да, этот не боялся!
Воин вскинул руку – и меч словно сам собой прыгнул ему в ладонь.
«Он меня убьет»,– по-прежнему без страха, скорее с удивлением подумал юноша.
И не раздумывая метнул нож. И тут же – второй.
Воин отшиб оба небрежным взмахом клинка.