Герман рассмеялся.
— Вот уж не знал, что ты умеешь бояться, — сказал он.
— Если бы я не боялся, я бы уже не жил, — сказал Джон.
Снова воцарилось молчание. Герман хотел сказать Джону так много всего, что не знал, с чего начать. Мысли путались, наползали одна на другую и упорно не желали превращаться в слова.
— Ты… это… — начал Герман. — Спасибо.
— Не за что, — сказал Джон. — Я спасал себя, а ты так, под руку подвернулся.
— Врешь, — сказал Герман. — Во-первых, ты меня ждал, когда я замешкался со сборами. Во-вторых, ты протянул руку, когда я поддался минутной панике. Почему ты все время пытаешься казаться хуже, чем есть?
— Я такой, какой есть, — сказал Джон. — Мне уже поздно меняться, не мальчишка уже. Потерпи еще немного, завтра мы расстанемся, я тебе больше докучать не буду. Доведу до блокпоста, и там разъедемся.
— Ну уж нет! — возмутился Герман. — Никуда я тебя не отпущу! Я сейчас прикинул, там в поле не меньше тысячи эльфов было, это же нашествие настоящее! Они весь дистрикт опустошат!
— Это проблема Джеральда Смита, не моя, — сказал Джон. — И вообще, меня боги хранят, ты, наверное, уже заметил.
— Это даже орк твой заметил, — сказал Герман и вдруг осекся. — Да какой он орк! Ты что, Джон, армию полукровок собираешь? Сначала самка эта, теперь самец…
— Ничего я не собираю, — сказал Джон. — Как-то само получается… Сказал бы мне кто сто дней назад, что в полукровку влюблюсь…
— Не расстраивайся, — сказал Герман. — Любовь — дело такое, никогда не угадаешь, в кого влюбишься. Вот Майк Карпентер, например… земля ему пухом, кстати.
— Да, с Майком нехорошо получилось, — вздохнул Джон.
Герман нервно хохотнул и сказал:
— Тебя послушать, ты как будто должен был спасти всех до последнего орка. Нашел о чем жалеть! Ты и так герой величайший.
— Мудозвон я величайший, а не герой, — сказал Джон. — Это ведь из-за меня эльфы пришли. Захотелось испытать силушку молодецкую, и вот, испытал. Что меня дернуло тех эльфов рубить? Ты говоришь, подвиг, подвиг… Они все мальчишки были безбородые, томагавки в руках держать толком не умели. Бойня это была, а не бой, не было там никакого геройства.
— Знаю я, как у тебя нет геройства, — сказал Герман. — Видел уже сегодня. Вот приедем в Иден, ты, наверное, тоже начнешь рассказывать, типа, ничего трудного не было, ну, порубал эльфов… Сколько ты их сегодня зарубил?
— Не знаю, не считал, — сказал Джон. — Одиннадцать или двенадцать. Я не видел, куда первая стрела попала.
— Ну вот, — сказал Герман. — А говоришь, не герой. А ты всерьез думаешь, что эльфийское нашествие из-за тебя началось?
— А из-за чего же еще? — спросил Джон. — Сам посуди: когда те двадцать эльфов пришли, звезда упала, и когда нашествие началось, тоже звезды падали. Это не случайное совпадение.
— Не случайное, — согласился Герман. — Это игры богов. Не знаю, что они от тебя хотят, но они тебе помогают. Эти звезды падающие… Не начни они падать, эльфы бы нас прямо в загоне взяли тепленькими. Не знаю, чем закончится эта история, но она по-любому войдет в легенду. И ты станешь ее главным героем.
— Ты так говоришь, как будто завидуешь, — сказал Джон. — Знаешь, как противно быть героем? Кровь, смерть, ужас…
— Судьбу выбирают боги, — сказал Герман. — Все в их руках, выбрали тебе такую судьбу — терпи и не жалуйся.
— Я не просил, чтобы они выбрали меня, — сказал Джон. — Знаешь, как меня достали все эти приключения?
— Не знаю, — сказал Герман. — Ты о своем прошлом не рассказываешь.
Некоторое время Джон молчал, затем вздохнул и сказал:
— Нет, Герман, извини, но о прошлом я тебе рассказывать не буду. Гадкое оно было, нечем там хвастаться.
— Не хочешь — не рассказывай, — сказал Герман. — Меня в твоем прошлом только одно интересует. В Барнард-Сити ты не в розыске?
— Нет, — ответил Джон. — В Барнард-Сити не в розыске.
— Вот и отлично, — сказал Герман. — Вот что, Джон. Сегодня днем я не знал, можно ли тебе доверять, а теперь знаю. Ты спас мне жизнь, и я у тебя в долгу, а я не люблю быть должником. Поедем со мной в столицу, Джон, хватит тебе скитаться по Оркланду!
— Лучше скитаться по Оркланду, чем воровать и убивать по приказу, — сказал Джон.
— Тебе не придется выполнять приказы, — заявил Герман. — Ты не простой воин, Джон, ты незаменимый специалист. Таким, как ты, не приказывают, их просят. Хочешь, поклянусь торжественно, что не стану отдавать тебе приказов?
— Не клянись, — сказал Джон. — Джизес Крайст не зря запрещал клясться. Спасибо, Герман, за предложение, я подумаю.
— Подумай, — сказал Герман. — Если хочешь, можешь своих полукровок с собой взять. Я скажу, что это твои рабы, проверять все равно никто не будет. Не хочу хвастаться, Джон, но сэр Герман Пайк — не самый ничтожный человек в столице. Соглашайся, Джон! У тебя будет хороший особняк с пятью спальнями, не очень роскошный, правда, но в хорошем районе. Рабы уже набраны, ремонт сделан, ничего делать не надо, въезжаешь и живешь. Зарплату тебе выпишу достойную… А дальше сам решай, хочешь — сиди на заднице и дурака валяй, а как скучно станет, как захочется хорошим делом заняться…
— Я принимаю твое предложение, — прервал его Джон. — Спасибо.
— На здоровье, — ухмыльнулся Герман. — Может, все-таки одолжишь мне очки? Задремлешь ведь.
— Не задремлю, — сказал Джон. — Оркланд хорошо учит бдительности.
Герман пожал плечами и сказал:
— Как знаешь. А я, пожалуй, спать пойду, — он зевнул.
— Спокойной ночи, — сказал Джон. — Дойдешь или проводить?
— Дойду, — сказал Герман. — Не так уж и темно, на самом деле.
Он ушел. Джон посмотрел ему вслед и улыбнулся. Большое дело сегодня сделано, первая часть великого плана успешно выполнена. Можно сказать, даже перевыполнена — через неделю-другую Джон Росс попадет прямо в Барнард-Сити, без промежуточной остановки в Идене. Это хорошо, это дней сто сэкономит, а то и двести.
Небо на востоке прочертили сразу пять белых точек, они опускались синхронно, как будто их смахнула с небесной тверди одна и та же божественная рука. Так оно и было, собственно, только твердь правильно называется «орбита», рука — «орбитальная платформа `Грантчестер'», а звезды — микроядерные бомбы. Выбранные цели находятся в низине, вспышки не должны быть видны здесь, разве что от облаков что-то отразится. Знал бы Герман, какой огненный смерч разыгрался у штрафного загона, когда беглецы удалились достаточно, чтобы его не видеть… Но Герман этого не знает, ему не положено это знать. Древние мудрецы не зря говорили, что владеющий информацией владеет миром. И уже скоро придет время, когда истинность этого утверждения можно будет проверить на практике, причем не иносказательно, а буквально.
Джон повернулся на бок, расстегнул рубаху и вытащил телефон. Как же он нагрелся… Надо было приказать Длинному Шесту потолще пояс сделать. Впрочем, и так неплохо получилось. Мелких ошибок, как обычно, море, но ни одна из них не стала фатальной. Хотя когда убежали лошади, Джон был уже готов переходить к плану Б. Но обошлось.
Герман улегся спать, но не между Длинным Шестом и Аленьким Цветочком, а поодаль. Это он зря — ночь обещает быть холодной. Костер бы разжечь, но нельзя — не объяснять же Герману, почему эльфы сегодня не придут. Пусть лучше думает, что боги помогли, сбили со следа преследователей.
Из подсознания Серого Суслика всплыла мысль:
«А может, нам и вправду боги помогают?»
«Боги помогают тому, кто сам себе помогает», ответил Каэссар.
Джон запрограммировал мозговой чип, чтобы тот разбудил его при самом малейшем сигнале о потенциальной опасности, закутался в плащ поплотнее, и закрыл глаза. Завтра будет тяжелый день, надо постараться выспаться. Впрочем, теперь все дни будут тяжелыми.
КОНЕЦ ПЕРВОЙ КНИГИ