– Я предлагаю увеличить потенциальный доход тем, кто хочет вкладывать деньги в тюремный индустриальный комплекс для того, чтоб не отставать от ведущих тюремных экономик мира. Я гарантирую самую высокую производительность труда в отрасли!
Аплодисменты, по словам Булыжника, были такие, как будто весь мир погрузился в мрак энергосбережения от зависших датчиков движения. Пока вся колония занималась индустриальным прорывом, клепая бронежилеты, каски и какие-то приборы для авиации, мы проектировали и строили камеру 21 века. И тут, буквально за считанные дни до тестирования камеры, начали происходить совсем интересные события. Во-первых, ко мне на свидание попросилась Эльмира, а во-вторых, меня вызывали к прокурору.
16. Свидание с инноватором
Эльмира была чудно хороша. Она ни капли не изменилась. Привезла мне огромное количество курятины из KFC. Правда попросила, чтоб я съел все это позже. У неё всегда была аллергия на нагетсы и крылья.
Я грыз яблоки, пока она говорила:
– Олег, Олежек, Олененок!
Так она меня называла в приливе нежности, или когда ей было что-нибудь нужно. Сейчас, кажется, была версия нежности.
– Милый, прости, что я ни разу не появилась. Это мама была против. Она прочитала Бредбери, про эти одуванчики, и выяснила, что Клара там у него – это ведьма. Она сильно обиделась на тебя. Олененок, я так скучала. Никто не знает, что я здесь.
С яблок я перешёл на орехи, а она продолжала:
– Оленек, я так скучала по тебе. И не я одна, наш сын тоже.
Мой набитый кешью и миндалём рот не смог выдержать неожиданной новости. и изо рта орехи вылетели наружу, как слюна у верблюда. Освободившись, мой рот начал с ней тоже разговаривать:
– Подожди, постой, как так? Мы не виделись с тобой сколько? Да не может быть! Смотри, ну мышки, тушканчики, сурки, свинки там, месяц плюс минус.
Эльмира меня перебила:
– Вот и папа так говорит, и обещает найти отца.
Я подумал, что было бы хорошей идеей создать устройство по поиску настоящих отцов, но был слишком увлечён новостью:
– Я в Сизо шесть месяцев отсидел. И здесь почти год. И еще в Америке сколько был. Ну ладно, ты же не слониха, которой почти два года нужно, не верблюда женщина – ей год и месяц носить нужно. Я Оленек в конце концов, а не олень.
Последнюю фразу я почему-то произнес неуверенно. Эльмира засмеялась сначала, потом заплакала, потом снова стала смеяться.
– Прости… – сказала она сквозь смех и слезы, – Это нервное. Ты ешь своё KFC, ешь… Олег! Конечно, я не невеста слона, или верблюда, или буйвола. Я невеста инноватора. А вдруг какая-нибудь аномалия, и любовь делает чудеса? Революционные! Настоящие чувства – настоящие чудеса! Подумай об этом!
– Подожди, постой, – я отвлёкся от стрипсов с сырным соусом,– мы же с тобой ни-ни вот. Полный ни-ни. Ниней не куда. Как Клара просила – до свадьбы.
Эльмира не унималась:
– Смотри, у меня фотография есть, ему недавно годик исполнился. Видишь, уже проще. На один годик.
Она открыла фотографии на телефоне и протянула его мне. На меня огромными глазами смотрел обычный лысый и милый карапуз.
– Смотри, на тебя разве не похож? – не переставала биться за прорыв в репродукции человека Эльмира.
Конечно, в чертах лица что-то очень знакомое угадывалось, но не настолько. Нет, точно, не совсем мои. Себя-то я хорошо помню. Для верности я подошёл к зеркалу, приставив сбоку телефон.
«Да не, ну точно не я!» -подумал я про себя, но Эльмиру расстраивать не стал.
– Что, тоже не веришь в то, что такое возможно? Ты, прям, на маму мою похож. Она тоже не верит, что от тебя. Говорит, слишком нормальный ребёнок растёт. Любит его и называет внуком инноватора. Полковник Бредбери – инноватор. Очень смешно. Вообще все помешались на этом тоже. Олег, ну я буду все равно тебя ждать . Ты подумай, может приспособишь теорию под факт наличия у тебя сына от меня. Хотя бы теоретически.
Мне было сейчас не до этого. Ребята заканчивали подключение кислородных систем. Я был благодарен Эльмире за курицу и за ее надежду на чудесные счастливые чудеса. Я торопился закончить быстрее работу. И мое сердце было не здесь и не с ней, а там. И душа. В камере будущего. Тем более, я однажды уломал Эльмиру померить по– настоящему температуру тела. Конечно, все было невинно. Я все приспособил. Градусник я заменил на термопары. Она их сама ректально вводила. Датчик дистанционный был у меняв соседней комнате. Так 35,591 оказалось. Так что не совсем совпали. Ну, не моя температура. А этот метод считается самым точным. Точнее некуда. Ведь прямая кишка – это замкнутая полость с устойчивой температурой. Все знают. У нас вообще это был единственный момент близости, не считая поцелуев, да и то в щечку. Все вполне вписывалось в концепцию «НИ-НИ» имени Клары. Я торопился вернуться к работе, и Эльмира тоже торопилась куда-то, но на прощание сказала: