Некоторые приходили втроем развеселой компанией, а потом собирались в одну персону.
Только троица, что я видел на базарной площади, пришла вполне обыкновенным способом — без каких-либо эффектов.
Мараон, мой знакомый менестрель и как выяснилось теперь, еще и маг, занял почетное место.
Рядом сели Вибельда и Влаберд. Вскоре к ним присоединились еще двое: неизвестный мне мужчина и Одавэна! А потом прибежала, запыхавшись, еще одна красотка, которую смачно расцеловал Влаберд.
'О, Вибельда! Как я рад тебя увидеть!' — восклицал Мараон.
'Здравствуй, Мараон! Как давно я тебя не видела, аж, с прошлой зимы!' — отвечала она, нагло соврав и, томно хлопая
ресницами, накручивала локоны на пальчики, на каждом из которых был полно бриллиантов и разных редких камней. Видимо, она имела большую зависимость от украшений и не знала им меры, как и в день нашего знакомства в Гартуле.
Наконец, зал заполнился, и кое-что мне стало понятно.
Во-первых, расселись они все — тремя группировками. Что-то неуловимое говорило об этом. Они сидели кланами, и чувствовался явный антагонизм. И в воздухе витала откровенная враждебность.
Пожалуй, та часть собравшихмся, к которой принадлежали Мараон, Влаберд и Вибельда вела себя наименее агрессивно — от них не исходило таких сильных волн раздражения и неодобрения, я даже сначала вообще ничего от них не почувствовал.
В центр зала вышли двое.
Я проник в это место под покровом плаща и прятался за большой статуей. Мне казалось: никто меня не заметит. Но едва я приготовился внимательно слушать: о чем тут будут говорить, как меня обнаружили. Я почувствовал, что ноги мои стали каменными, и я вообще пошевелиться не могу — неприятное ощущение, между прочим. Кто-то, тихо подкравшись сзади, дышит мне холодом в спину. Кто же это? Он обходит меня, и я вижу его. Большой черный демон, очень похожий на Венбула, смотрит на меня, не мигая своими зелеными колдовскими глазами.
— Ну? И что вы скажете в свое оправдание, любопытный кэлл? — слышу я знакомый голос.
Такой голос разговаривал со мной в замке, где меня обучали фехтованию, в котором жил таинственный хозяин-дух.
— Кто привел вас в этот дивный храм фантастической дружбы магов? Хотя, чего это я спрашиваю! Понятно — кто! Кто же, как не ваш юный дружок Юнжер — отцовское разочарование, а попросту балбес!
Теперь я открываю рот от изумления, ибо вместо демона вижу перед собой Мараона! Поворачиваю голову к залу — и вижу, что Мараон там!
— Что за чудеса творятся здесь?!
— О, простое раздвоение! — отмахивается Мараон. — У большинства людей оно вообще проходит незамеченным. Всю жизнь в них ведут борьбу, как минимум, два человека, с переменным успехом. И даже если побеждает один, то второй зудит так, что лишь алкоголь или чего похуже спасает бедного человечка от его воя.
— О чем это вы? — спросил я, теряя рассудок, ибо все собрание магов сделалось, словно замороженным — лишь я, да Мараон двигались и существовали — остальные словно застыли!
— Ах, вас теперь удивляет эта чушь! Простая остановка времени — азбука! А я и не думал, Льен, что ты так легко ведешься на все эти эффекты.
— Ничего я не ведусь, — пробурчал я, — но согласитесь, не каждый день я вижу такие явления.
— Льен, вам нельзя здесь находиться, — убеждающим тоном и растягивая слова, заявил мне этот липовый менестрель.
— Почему это?
— Потому что это запрещено, а потом, это опасно.
— Я не уйду добровольно.
— Кто бы сомневался! — усмехнулся маг. — Ладно, я наведу на вас чары — и правила будут соблюдены. Так, так, читаем кодекс магов — он начал листать огромный фолиант — страницы стремительно летели одна за другой.
— Здесь сказано: если смертный услышит, хоть одно слово из сказанного на собрании магов — его надлежит убить! — весело закончил Мараон, — но здесь нигде не сказано: 'увидит'! Как всегда, когда делом занимаются черные, оно не бывает продумано до конца. А этот кодекс создавали черные — спешили отчитаться перед собранием — это было в годы их верховного правления. Эти черные — такие глупые маги — слишком жадные и самоуверенные, их мысли только о собственной выгоде. Они даже и не потрудились вычислить всевозможные ситуации, о которых я бы непременно подумал, и прописать в этом монументальном документе, вот так и создаются в мире хромые законы, убогие кодексы, чтобы любой ловкий адвокат мог найти в них идиотскую лазейку. Ну да, ладно — нам сейчас это на руку. Я вас заколдую, и вы временно оглохнете. Готовы?