— О! Он обманул, обманул проклятый! Обманул как щенка! — выл этот взрослый и темный человек. — Проклятый маг! Я нес тебя на руках как младенца, а ты! У-у-у! — завывал он, видимо, он возлагал большие надежды на находку.
— О боги! Где же тот камень? — в отчаянии восклицал он. — Боги вы немилосердны! Дав надежду, тут же отбираете ее.
Бросив дело своих рук, он побрел прочь, раскачиваясь и сгорбившись, как сломленное дерево.
Я не знал, как поступить-догнать его и наказать за бесчинство — но он, судя по всему, был достаточно наказан. Так откровенно было его разочарование! И я решил дать этому субъекту еще один шанс.
Вероятно, что он искал некий драгоценный камень, о местонахождении которого ему соврал тот старик из Кесрона.
Когда он исчез за пределами ограды, я вернулся к своим товарищам.
— Ну, что там? — нетерпеливо спросил Паркара.
— Расхитители могил. Искали клад, но не нашли и даже не потрудились закопать кости.
— Почему вы не остановили их, Льен? — удивлися Брисот.
— Не знаю. Надо бы закопать кости. Эй, Джосето! — крикнул я. — У меня для тебя работенка непыльная есть.
— Что, кэлл?
— Идем.
Я привлек Джосето к месту раскопок и велел все убрать.
Он удивленно посмотрел на меня, но, молча, выполнил задание. Тяжелую плиту мы положили вместе. И тут я понял какое преимущество дает человеку знание грамоты перед человеком необразованным.
На белоснежной мраморной плите был мелкими буквами на древнеланийском языке высечен текст, гласивший:
Здесь спит под мраморной плитой,
Годами жизни усмиренный, элл бренный.
Горит звезда в полночный час.
Скорбь не покинет Аландакии пределы.
Интересная эпитафия.
Читаю имя, того, кто захоронен. Джильбин Исий. Кто он? Какого звания? Вероятно, он был человеком богатым — мраморная плита говорит о его достатке при жизни, либо о богатстве его родни или покровителя. Но об этом ни слова сказано не было.
Ко мне подошли мои друзья, с любопытством разглядывая могилу.
— Что тут было? Вы что-нибудь поняли, Льен?
Я рассказал им о Кривоноге.
Караэло, который тоже умел читать на древнеланийском языке, прочитал текст и перевел его для остальных.
— Везет же некотрым, — усмехнулся он, — никаких тебе забот и тревог. 'Звезда горит в полночный час…'
Больше здесь делать было нечего и мы собралсиь уходить, как вдруг Валру закричал:
— Смотри Льен!
Мы снова уставились на мраморную плиту. И то, что мы увидели было равнозначно чуду. Несколько слов в тексте вдруг загорелось огнем и вот, что мы прочитали:
Здесь спит под мраморной плитой,
Годами жизни усмиренный, элл бренный.
Горит звезда в полночный час.
Скорбь не покинет Аландакии пределы.
— Что это?
Все недоумевающее переглядывались.
— Льен, ты хоть что-нибудь понял? — спросил меня Караэло.
— Нет. Слова как шифр. Наверное, это имеет отношение к тому, что здесь искал Кривоног. И возможно, какая-то легенда сохранила упоминание о звезде Аландакиии. Поинтересуюсь у Дишара.
— А что стало с тем стариком, которого утащил Кривоног из тюрьмы? — спосил Влару.
— Не знаю, умер, наверное. В любом случае, здесь не было того, о чем он говорил. Здесь только подсказка, а сокровище спрятано в другом месте.
— Что же мы теперь будем делать? — спросил Влару, — наверное, меня обманули, не буду же я ждать до вечера: пора уходить.
— Как скажешь. Это твое решение.
Джосето убрал пустые бутыли в корзины, и мы покинули кладбище.
Глава 15 Побег Суренци. Преследование Амирей
Можете представить себе мое удивление, когда я на улице Трех собак нос к носу столкнулся с Суренци. Он выглядел неважно. Как побитый пес — глаза его блестели угрюмой злобой, когда он встретился со мной взглядом.
Не знаю уж, что он понял из моего взгляда, но что-то понял это точно — хотя бы точно я не сумел скрыть своего удивления.
Я тут же помчался к Орантону.
— Я знаю, — угрюмо сказал он, — Суренци удалось бежать.
— Что теперь будет?
— А ничего! — махнул рукой принц. — Я последовал вашему совету и заставил сделать его письменное признание — у моего братца теперь связаны руки.
Но принц очень ошибался насчет того, что брат оставит наш поход в Кесрон без последствий. Он вызывал Гиводелло и о чем-то долго с ним говорил, — так сообщила мне Кафирия. А Лалулия Фэту сказала, что он был в бешенстве и тоже очень долго говорил с ее мужем, а это все — ближайшие советники короля.