— Льен, прощай! — снова прошелестел тихий голос и замолчал навсегда.
Старый жрец приказал двум помощникам идти за подмогой в деревню, для того, чтобы убрать тела. Сам он не мог прикоснуться к ним, а должен был творить молитвы и обряды, чтобы очистить подножие горы от скверны — сама гора была священной и являлась источником чистоты. Особенно родник, который бил у восточного подножия.
Я попрощался с Астратерой, которая плакала у меня на груди, я прижал ее к себе, думая, что больше никогда не увижу. И никогда более не увижу развалины моего родного дома.
Один я возвращался в Ларотум. Но я знал, что все происшедшее у Лунной горы — еще не конец. Что оставались другие убийцы. И отец мой до конца не отомщен.
И на границе Гартулы, в пустынном месте меня поджидали те самые люди, к которым у меня был счет.
Меня окружили трое. Это были не благородные люди и одеты они были как разбойники.
Но вот одного из них я узнал — хорошо знакомый мне Анфран Наденци. Он тоже узнал меня — еще бы! Он обрадовался и нагло улыбнувшись, приподнял руку. Неудивительно — ведь он искал встречи со мной. Он держал руку на гарде меча в ножнах с мордой черного дракона, с красными камнями вместо глаз! Кровь прилила к моему лицу — так вот чья рука остановила жизнь старого рыцаря из Гартулы!
— Наденци, прежде, чем ты поднимешь оружие, позволь узнать — зачем ты убил старика, моего отца?
Он холодно рассмеялся и даже не думал отвечать.
Наемник дал возможность двум сообщникам напасть на меня — я их уложил. Пришлось призвать на помощь все свои возможности, весь опыт и умение. Но Наденци как-будто и не сомневался, что я разберусь с ними — он ждал свою драку. Он сам хотел убить меня. Но Наденци не знал, о моей подготовке в замке духа, он не видел, как я дрался на Лунной горе. И он был неприятно удивлен, когда понял, что дерется не только с равным себе, но что моя подготовка и мастерство уже превзошли то, чем обладал он.
Еще раз мой меч скрестился с мечом наемника.
На этот раз я нанес ему тяжелую рану. Он умирал. Кровь не была заметна на его черной куртке. Но на траве, примятой его телом, быстро растекалось пятно — оно делось все шире и шире, и Наденци стремительно бледнел.
— За что ты убил старого человека, моего отца? — еще раз спросил я его, уже не надеясь получить ответ. Но он ответил.
— Ни за что! За деньги! За золотые баали, или ты забыл, что я наемник, глупец!
— Кто заплатил тебе?
— Неважно, — прохриел он, — за все в своей жизни теперь благодари короля, нашего властелина. Ему было нужно, чтобы ты убрался из Мэриэга — и ты убрался. Не повезло мне, — как-то устало пробормотал он, и глаза его закрылись.
Едва сдерживая отвращение, я подошел к его телу и проверил карманы. Нащупал небольшой круглый предмет: серебряный перстень — печать моего отца! Я не мог поверить своей удаче.
Теперь еще одна тайна шкатулки откроется мне.
Глава 4 Снова Мэриэг
Но, продолжая свой путь в Ларотум, я задумался о словах Наденци — они не выходили у меня из головы. Он ясно дал мне понять, кто виновник несчастья, кто натравил на меня убийц. Но возможно ли такое? Король? А почему, собственно, нет? Я уже много раз прямо или косвенно стал помехой в его замыслах, я на стороне принца, с которым он тайно враждует.
Но ведь я для него не такая уж важная птица. И, тем не менее, меня хотели убрать. Нельзя сказать, что я смог сразу же справиться со своими эмоциями — гнев овладел мной. Это было так, словно ударили плеткой по спине!
Тут же я дал себе слово вставать на пути короля всякий раз, где угодно, мешать ему в любых планах.
— Тогда вас, достойный кэлл, точно раздавят как букашку, — возразил мой внутренний спокойный и рассудительный голос.
— Ну и пусть! А мне наплевать! — весело и самоубийственно воскликнул тот, другой, живущий в моем сознании, которому все равно — он любитель подразнить смерть. Но инстинкт — вещь серьезная. Он не советовал — он удерживал от безрассудных поступков — и весельчак, привыкший бывать на короткой ноге со смертью, и мудрый расчетливый старец — все это странным образом уживалось в моей душе, не давало сорваться с тропинки в пропасть.
С кем разделить свое горе, если не со своими друзьями. После возвращения я сразу же направился в заведение сэлла Фаншера.
Все наши были в сборе.
— Как вы съездили, Льен? — спросил Брисот.
— Удачно, если можно назвать удачей то, что я разобрался с теми, кто убил барона Жарру.
— Льен, — тихо сказал Флег, — я тут сочинил небольшую песню в память о вашем отце, вы хотите послушать?