— Есть ли хоть какая-то возможность открыть эту крышку? Я хочу добраться до последней — даже, если это чья-то хитроумная шутка. Мной овладел азарт. Как были утрачены кольца?
— Кажется, их украли.
— Где это произошло?
— Во дворце.
— В Дори-Ден?! — воскликнул принц.
'А что вы думате, ваше высочество, во дворцах не воруют'? — подумал я.
— И предпринимались хоть какие-то попытки отыскать пропажу?
— Вероятно, да. Но кольца, хотя и золотые — не такая уж редкая драгоценность. В утешение — принцессе, насколько мне известно, были подарены жемчуга и лошадь.
— Да-а, только не говорите мне, что мы с вами зашли в тупик.
'Отчего же, таннах, с вами и в тупике весело находиться'! — снова мысленно ответил я.
У меня до сих пор, не выходило из головы необдуманное, бессмысленное решение Орантона вступить в ряды аясков.
Дать королю карты против себя! При случае ему, ой, как может повернуться эта дружба с заговорщиками.
Ведь, несмотря на все уступки, король, по природе, злопямятный человек, в чем мне придется еще убедиться лично, на собственной шкуре, никогда не переведет тех арледонцев, габерцев и иже с ними из рядов заговорщиков в обыкновенных подданных.
Тот, кто однажды поднял свою голову-поднимет ее снова. Таково было мнение Тамелия Кробоса, и, в общем, он был прав.
— Вы же нашли однажды кольцо Коладона. Я подозреваю, что что-то связывает вас с этой шкатулкой. Но что?
— Не знаю, но очень хочу узнать, таннах.
Принц отдал шкатулку мне.
— Вашей настырности хватит, чтобы докопаться до сути.
Глава 6 Ночная прогулка с принцем. Заговор аясков
Кто бы мог подумать, что я, волею случая, снова окажусь в непростой для себя ситуации, в очередной раз, выручая принца.
Как я уже сказал, он, по своей глупости или неосмотрительности, вступил в Общество мертвых аясков.
Но ему показалось мало простого бездеятельного членства. 'Аяски' постарались втянуть его в самую гущу событий.
Я обдумывал. Чего добивались Олдей, Никен и другие? Хотели заменить монарха? Это была одна из причин, по которым они обратились к Орантону. Он был как некий баланс, не дававший окончательно расшатать этот хрупкий мостик между мирами.
— Сегодня вечером, ты, Орджанг, будешь сопровождать меня на прогулке, — заявил Орантон, — с некоторых пор он стал отличаться требовательностью и безапелляционностью.
— Я плохой спутник в делах амурных, — засмеялся я.
— Ты знаешь, Орджанг, я ведь об этом хорошо осведомлен. И разве я говорил о свидании с женщиной? Хотя, в наше сумасбродное время не исключено, что там может оказаться и женщина. Нет, Орджанг, ты будешь нужен мне как хороший боец в случае опасности.
— Значит, мы идем на политическое свидание, — усмехнулся я.
— Много знать — это не значит много обсуждать! — глубокомысленно изрек Орантон.
И мы через час встретились на улице Ленточников. Уже порядком стемнело и, стараясь не привлекать к себе внимания, мы свернули в переулок Умников, оттуда дошли до самого конца и вышли на улицу Золотых мастеров.
Там нас ждали двое мужчин. Все вместе мы отправились на Гостевую улицу и вошли в ближайший кабачок. Я смог разглядеть наших гостей.
Один из них был граф Олдей. Он узнал меня и кивнул мне в знак приветствия, а второго мне представили как барона Никена.
— Ого! В какую компанию я попал! Интересно, что нужно этим двоим — они вовсе не те люди, которых стремится увидеть в Мэриэге Тамелий Кробос, а, если, и стремится, то, скорее всего, в качестве пленников.
Меня ни во что не посвящали, и разговор был мне абсолютно непонятен. Но зато они прекрасно поняли друг друга.
Все бы ничего, но самое досадное в нашей прогулке по ночному городу, ее завершение: когда мы вышли из кабачка нас уже ждали пятеро неизвестных, в масках, но со знаками ордена мадариан на плащах.
Принц тоже захотел поразмахивать мечом, ему удалось легко отбить с десяток ударов. Но ему достался не самый сильный противник. Нам пришлось куда веселее. Разбив наглецов и никого не оставив живым, мы обменялись замечаниями.
— Ну что ж, славно мы тут порубились! — весело сказал граф Олдей.
— Давно мечтал о такой разминке, — подтвердил Никен, — а самое для меня приятное, что эти наглые юноши принадлежали ордену, который я собираюсь преследовать всю свою жизнь.
Я раздумывал, наблюдая за мрачной решительной физиономией Никена. Вспоминая то, с каким упорством он рубился с мадарианином, я, честно говоря, не знал, что для него лучше — узнать ужасающую правду о брате Фен Реза, или продолжать войну под знаменами своей ошибочной ненависти к человеку, виноватому, единственно, лишь в любви к его жене.