Значит, лучшее, что я могу сделать — спрятать их в надежном месте. Но где такое место?
И вот снова видение подсказало мне, как поступить — маленькая саламандра показывала место, подходящее для тайника.
Она сидела на крышке шкатулки и била по ней хвостом.
— Шкатулка не пропускает магию, скрытую в ней. Она сама магия, — шептала саламандра.
— Ну ладно, я опять послушаю тебя, маленькая саламандра.
Уезжая из Мэриэга, я прихватил с собой все. В частности, шкатулку с секретом.
В нее с легкостью могли поместиться все эти предметы — браслет, перстень Синего клена и медальон, а также кольцо герцогини Брэд и золотая цепь с браслетом, выигранные на турнире. Только пояс Велеса и плащ я решил оставить себе. Но таскать с собой шкатулку тоже было неудобно и небезопасно.
Есть люди, которые в своих крепких домах и глубоких подвалах хранят подобные вещи за плату. Банкиры. Мой банкир находится в Ритоле, но ведет дела по всему Ларотуму.
'Надо было подумать об этом еще в Мэриэге',- пробормотал я. Не возвращаться же мне туда. До Дельфиэра было еще далеко. А этот Троньен на хвосте действовал мне на нервы. Я отправил в Мэриэг гонца с запиской, адресованной банкиру.
За хорошее вознаграждение я просил его приехать в Ниму и встретиться со мной.
В ожидании ответа я проводил время в безделье. Троньен не спешил покидать меня. Все вещи были уложены мной в шкатулку.
Он чувствовал себя сбитым с толку, но не отставал.
Я дождался банкира.
Он вошел в гостиницу и заказал себе обед. Мне хотелось побеседовать с ним незаметно. И я договорился со слугой, что он пригласит банкира в комнату, где буду ждать его я.
Так и поступили. Троньен потерял меня из виду, а я встретился с банкиром.
Написав документ и получив от меня инструкции с деньгами, банкир, приняв на хранение шкатулку, остался. А я вышел и стал собираться в дорогу, аккуратно наблюдая за магом. Он собирался последовать за мной. Наверное, он решил, что рано или поздно я потеряю свою бдительность. Мне это было не по душе, и я сделал не очень хорошую вещь. Тихо сказал хозяину, что этот человек разыскивается Ночной стражей за преступления в Мэриэге, и, кажется, хочет ограбить его трактир.
Хозяин трактира в Ниме спокойным характером не отличался — я помнил о том, как он поднял всех на моих знакомцев из Наледина, и теперь он снова устроил бучу.
— Держите его, держите! — кричал он слугам, — это вор и разбойник!
Ошеломленного Троньена прижали к стенке. Началась полная неразбериха и потасовка, во время которой мне удалось скрыться.
К счастью, теперь я мог ехать по любой доргое. И сделав небольшой крюк, я оторвался от Троньена хотя бы на время. В общем, я даже почувствовал некоторое облегчение. Теперь маги не смогут следить за мной. По крайней мере, я тогда так думал.
Глава 32 Совет Нажолиса. Кольца Гилики. Письмо Кафирии
Новая встреча вышла удачнее — в следующем трактире, оказавшимся на моем пути, остановился Нажолис. Придворный учитель сразу узнал меня. Отряхиая крошки со совего балахона, он подсел за мой стол, оживленно жестикулируя.
— Как я рад вас видеть, кэлл Улон! — начал он.
Я его остановил.
— Обращайтесь ко мне, сэлл Жарра. Теперь я обычный ларотумец без титулов и званий. Король решил, что они обременяют мою жизнь, и с ними я ищу себе неприятностей.
— Вот как, — засмеялся Нажолис.
Натура его была такова, что он тут же отыскал в моем фиаско положительную сторону.
— Вам грех жаловаться. Благодаря вашему падению, вы обрели уникальную возможность перейти из одного состояния в другое еще при жизни. Большинство людей лишены ее.
— Вряд ли они сожалеют об этом, — усмехнулся я.
— Вы можете увидеть изнанку этого мира, изучить его, так сказать, всесторонне.
И я начал изучать. Самые простые стороны жизни, невидимые прежде мне с высоты моего положения, вдруг открылись. То, на что я раньше даже и не посмотрел бы, стало приковывать мой взгляд.
На постоялом дворе двое калек сотрясали воздух таким заразительным искренним смехом, которого я никогда не слышал в стенах дворца. Я не удержался и спросил их о причине веселья.
Они продолжали смеяться и пальцами показали на голубей, возившихся в луже.
Зрелище показалось мне недостойным смеха, но, присмотревшись, как следует, и я улыбнулся.