— Не такая уж она и новая. Просто ранее эти боги и легенды существовали наравне с остальными. Кто хотел — верил в них. Такое огромное влияние дарбоизм получил совсем недавно. Корнями своими он уходит в Алаконику — маленькое княжество на другой стороне Светлых земель. Древнейшие племена, населявшие Ларотум и вытесненные воинственными смотлами, частично переселились туда и унесли с собой древние верования.
Впоследствии они расселились по всей Аландакии и многие вернулись на исконные земли вместе со своим учением. Но здесь уже властвовали разные культы.
Иван Мадарианин — был первым учителем и создателем книги Мира. Он служил первым советником при одном из прежних королей. Дед Тамелия Олонсе был приверженцем старой веры. Кресалф и Тамелий приняли дарбоизм.
Сейчас на землях Ларотум появилось три известных ордена: орден Белого Алабанга — он создан с согласия и одобрения короля, орден Дикой розы, защищающий старые культы и храмы, и орден Лучи Неберы — он помогает сторонникам нового толкования дарборианства. Сами понимаете, что два из них действуют тайно. Особенные опасения вызывает орден неберийцев.
— В чем выражаются их действия?
— Лисы, так еще называют в народе королевский орден, не занимаются ничем особенным — сопровождают важных жрецов, несут караульную службу во время разных важных церемоний, шпионят за другими орденами и готовы на любые действия, которые служат мадарианским вождям.
Орден Дикой розы тоже шпионит за другими, еще пытается предотвратить гибель старых храмов, но действия его отнюдь небескорыстны — известно, что многие культы обладали чудесными реликвиями или артефактами, позволяющими удерживать власть в руках тех, кто к ним причастен. Орден Лучи Неберы всего лишь пытается устранить угрозу жизни приверженцев новой веры.
— Значит, им тоже приходится шпионить? А что, были попытки покушений?
— На Летних Играх в Мэриэге погибло много людей: представители известных и родовитых семейств. Они оказывали содействие последователям занарийского учения, позволили строить храмы на своих землях и противились официальному учению. Говорят, что старший брат короля, погибший на роковой охоте семь лет назад, очень благоволил им. Как видите, даже в королевком доме нет единства по этому вопросу. Что же вы? Каковы ваши планы? Я могу похлопотать о вас. К кому бы вы хотели попасть на службу — говорите — я нынче всесильна, — на лице герцогини Джоку играла тонкая улыбка и томный взгляд из-под тяжелых век: она как люди, достигшие особой мудрости, смеялась над всеми и над собой, но так что этого никто не понимал.
— Мне не придется вас беспокоить своими просьбами. Я с этого утра уже скрепил себя обязательствами.
— Вот как? — удивилась герцогиня. — А вы — просто стремительны! И к кому же, позвольте узнать, вы устроились на службу?
— Меня принял в свою свиту принц Орантон. Как вы считаете, это хорошее место? — слукавил я.
— Даже так? — снова удивилась герцогиня. — Ваши успехи просто сногсшибательны. Боюсь спросить о том, как вам это удалось.
— Ничего необычного, принцу понравилось, как я фехтую.
— Что ж, вас ждет успех на этом поприще: принц ценит своих людей. Но хочу предупредить вас: будьте теперь очень внимательны — чужой успех у многих возбуждает зависть.
Я вернулся домой достаточно поздно.
Был теплый вечер. Я несколько раньше, чем обычно, вернулся домой и после плотного ужина — делать было нечего — отправился в свою комнату. Я прилег на кровать, в задумчивости изучая потолок и прислушиваясь к звукам, доносящимся из приоткрытого окна — легкая дрема сморила меня.
И вот, сквозь забытье я слышу какой-то шум. Снится мне лай собак, крики, топот коней, гром на крыше, металлические звуки и страшный грохот у меня за головой.
'Что за демоны?' — ругаюсь я спросонья и, ничего не понимая, раскрыв глаза, пытаюсь разглядеть хоть что-нибудь в сумерках, сгустившихся в комнате. Вижу неясный силуэт и слышу тяжелое дыхание. Снова крики из-за окна: 'Вот он! Держите!' — 'Нет! Он туда убежал!'
Опять грохот сапог по крыше, ржание коней и возня с воплями: 'Ой, мамочки!'
Я зажег свечу и осмотрел комнату — забившись в угол, на меня смотрел несколько испуганный молодой человек, без меча и другого оружия, одетый как сын богатого купца или зажиточного горожанина.
— Я вас умоляю — не выдавайте меня, — взмолился он.
Странно, но я с самого начала и не помышлял об этом.
— Кто вы такой? — строго спросил я его.
— Меня зовут Юнжер. Я вполне безобидный человек, я не сделал ничего плохого, прошу вас, не гневайтесь за мое вторжение.