Как создается художественная литература? Автор входит в состояние транса и начинает записывать ряд своих ассоциаций, которые он трансформирует в сюжет. Стихи — вот наилучший показатель вибраций автора. По книгам очень легко определить, какие психологические проблемы были у автора, если автор писал искренне, а талантливые произведения всегда написаны искренне. Автор обычно пишет о том, что его больше всего волнует, в частности, о том, чего ему в жизни не хватает.
О ковбоях, героях, сражениях обычно пишут неспортивные, домашние мальчики с примерным поведением.
О похождениях роковых женщин пишут толстенькие положительные девочки, не менее домашние.
Любовные романы с подробным описанием постельных сцен пишут люди сексуально неудовлетворенные, в частности, одинокие женщины и импотенты. Многие из них испытывают оргазм от того, что они написали.
О военных действиях пишут люди, которые находятся в состояний хронического стресса. Они выплескивают свое внутреннее напряжение, реалистично описывая военные будни, страдания и пытки.
Примерно по тем же критериям можно определить, в каком состоянии находится читатель, исходя из того, что он читает.
СОВЕТ НАЧИНАЮЩИМ ПИСАТЕЛЯМ
(Шутка)
Чтобы стать популярными:
1) писать надо о дураках;
2) в ваших произведениях должна напрочь отсутствовать логика, особенно если это научная фантастика;
3) никакой политики!
4) среди читателей много «падалыциков». Не забывайте добавлять в свои произведения мелкие и крупные катастрофы, а также всевозможные опасности для героев.
Художественная литература очень сильно снабжает нас сценариями поведения. Когда мы попадаем в ситуацию, которой еще не было у нас в жизни, мы автоматически обращаемся к своему литературному опыту. «Что я читал об этом? Как там вел себя главный герой? Что он говорил? Ага, значит, и я так буду!» Это иногда хорошо, а иногда и нет. Дело в том, что литература имеет ряд особенностей: она направлена на то, чтобы привлечь внимание читателя, а потому сценарии в ней предлагаются экстравагантные и напыщенные. Если мы будем поступать так, как наши любимые литературные герои, поведение наше будет в высшей степени картинно, однако малорезультативно.
НАПУТСТВИЕ ЧИТАТЕЛЮ ХУДОЖЕСТВЕННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ:
Литература — это искусство. Она создана для того, чтобы ее читать и переживать сильные эмоции, а также смотреть яркие иллюзии. Нельзя ее принимать как руководство к действию.
То, о чем нам интересно читать, и то, что надо делать, — это вещи совершенно разные. Например, если нам интересно читать про то, как люди бывают на грани жизни и смерти, это не значит, что нам надо это повторять в жизни. Литература скорее приближена к области снов, в ней накоплены все символы наших сновидений, даже если она очень реалистична. На вопрос «Почему я люблю именно эту книгу?» можно ответить, приняв сюжет за сон и используя толкование снов.
Если литературный герой успеха добьется в первой главе, вам не о чем будет читать. Ваше же дело в жизни — добиться успеха «в первой главе» и избежать возможных трагедий и заблуждений, которые есть в литературе.
Некоторые люди отождествляют литературу и жизнь, в результате чего они испытывают психологические трудности и не могут адаптироваться в мире, а следовательно, исполнить свои желания. Я это называю Синдромом Учительницы Литературы по названию профессии, где он больше всего распространен. Люди с Синдромом Учительницы Литературы воспринимают книги не только как руководство к действию, но и часто как высшую истину, под которую надо подстраивать свою жизнь. Это особенно сказывается в области любви. Женщины воображают себя героинями книг и ищут для себя таких же романтических героев. Однако вспомните, какая бывает любовь в произведениях наших классиков. Это же сплошная инфекция! И кстати, все ее стадии описаны очень точно, и кончается она обязательно депрессией или смертью. Классики, исходя из своего жизненного опыта, написали все правильно, иначе было бы недостоверно. Однако учительницы литературы провозглашают: «Татьяна Ларина — идеальная женщина!» Моей двоюродной сестре, помнится, даже задали в школе написать такое сочинение. Тема, может быть, звучала не совсем так, но смысл был именно этот.