– Ты сначала бастионы поставь! – посоветовал мудрый Шевенко. – Что за гарнизон без крепости?
Назавтра Шура с отрядом из десяти Ревенантов посетил бургомистра городка и предложил сколотить фирму на артельных началах. Оклады положил: прорабу двести, подрядчикам – по сто пятьдесят, бригадирам – по сто двадцать, мастерам – по ста и подмастерьям по восьмидесяти ефимков. Бургомистр сказал, что чихать он хотел на свою должность, а пойдет в прорабы или на крайний случай в подрядчики.
– Ты мне все это организуй, а я тебе сам триста дам, – ответил Шура, – но за людей головой ответишь.
Тотчас побежал на рыночную площадь глашатай и полдня трубным голосом завывал про «стройку века». Народ сначала не поверил. Но когда нанятые подрядчики и мастера вышли из управы и молча заспешили по своим делам, а один из них раскрыл секрет, сказав, что «по рублю дали авансом», кандидаты в подмастерья ломанулись в управу, чуть не вышибив двери. Тем самым до смерти был напуган казначей бургомистра, вообразивший, что начался еврейский погром.
Триста человек подмастерьев набрали в три часа. Каждый из избранных получил по шеврону, который к завтрашнему утру следовало бы нашить на одежду: тюрбан, халат, панталоны – у кого что было. Шевроны были выданы, естественно, Шурой. Шевроны были, естественно, стройбатовские. Мастера получили нагрудные знаки с категорией классности «2». Троим подрядчикам лично Шура вручил афганские панамы.
Ближе к вечеру нашли человека на должность прораба. Это был старый грек, проектировавший когда-то в Керчи водопровод.
– Ну вот, а то все говорили: «Шура-жмот!», «Шура, на фига тебе столько разных шевронов?» «Шура, ты же в Афгане не был – откуда панамы?» – бурчал Лютиков вечером, когда они вместе с Шевенко составляли смету капитального ремонта крепости. – А ведь мне никогда не жалко заплатить сто рублев хорошему мастеру!
– Сто рублей в год, Шура! – уточнил Шевенко.
– Как в год? – всполошился старший прапорщик. – То-то я смотрю, что у меня в «ИТОГО» слишком мало ноликов получается! Как же они на эти деньги жрякать будут? И чего тогда так ломились на вербовку?
– Шура, хороший мастер получает теперь около трех рублей в месяц, то есть тридцать пять рублей в год! И это – очень хорошее жалованье. А ты по простоте своей душевной подумал что?
– Ну, мы внакладе не останемся, – просиял Шура, – и нолики сэкономлены, и рабочие довольны!
– Смотри, чтобы тебя к сонму святых местная церковь не причислила! – улыбнулся Шевенко.
Шестого августа емким ходом прошли мимо бастионов Азова, что остался по правому борту. За два года, что прошли со времен его захвата Петром у турок, следы штурма почти исчезли. «Мурена» уже была далеко, когда опомнившаяся крепость выстрелила из пушки, требуя показать флаг.
– Хватились, – добродушно проворчал Эриксон, стоя у штурвала, – уж и кильватер наш рассосался.
Без происшествий неслись целые сутки. Наконец восьмого августа, когда река стала уже вполовину шире, а путешественники были невдалеке от Воронежа, к Волкову подошел Лейф и, отозвав в сторонку, сказал:
– Гере командующий, здесь недалеко тайное нефтехранилище. Их в России несколько: Воронеж, Москва, Псков и Казань. Пока Хранитель сделал четыре. Сказал, если нужно больше – закажете.
– Что, предлагаешь заправиться?
– Не помешало бы, гере командующий. У нас три четверти емкостей заполнены, но учтите, что за Воронежем придется полтораста километров переходить по суше до Оки, а это – тройной расход топлива. Аппарат необходимо держать как минимум на полуметровой высоте – дополнительная нагрузка на турбины. На ваше усмотрение...
– Добро! – сказал Андрей Константинович. – Запас в корму не клюет. Далеко еще до схрона?
– Километров десять.
– Добро, – повторил полковник, – да и люди пусть ноги разомнут. Истосковались по суше.
Причалили к левому, низкому берегу. «Мурена», естественно, причаливала своеобразно: выползла на песок, аки огромный аллигатор, немного присела и заглушила турбины. Все. Посреди девственного леса лежит невесть откуда взявшееся чудовище.
Первым спрыгнул Ростислав. За ним – Инга. После спрыгнул Лейф.
– Заправка займет около часа, – сказал он, поводя похожим на компас прибором.
Затем нагнулся и прямо в землю перед собой вонзил фигурный штырь, похожий на палец от гусеницы танка. В землице чего-то щелкнуло, и внезапно пласт дерна размером метр на метр отъехал в сторону. Как будто этим всю жизнь и занимался, Лейф вытащил оттуда приспособление, похожее на пожарный гидрант, и потащил его к кораблю.
– Пап, мальчики направо, девочки налево? – спросил Костя.
Полковник оглядел высыпавших на берег. Человек двенадцать. В глазах бешеное желание пообщаться с природой. Один на один.
– Хрен с вами, уговорили, морды клюквенные. Погуляйте вокруг. Только... Только, парни, возьмите автоматы. Ростислав Алексеевич, вы когда-нибудь из пистолета стреляли? Хотя бы в прошлой жизни...
– Я, господин полковник, и в прошлой из личного «маузера», и в этой из вашего любимого «Калашникова». Военная кафедра в университете, знаете ли...
– Ладно-ладно, не обижайтесь, берите тоже автомат. Или, если желаете, возьмите мой АПС. А вы, Иннокентий, в каком полку служили? Чего-чего?! Берите что хотите!
Пузатый менестрель, оказывается, не всегда был оным. Он, оказывается, в группе немедленного реагирования «Вымпел» два года служил по контракту...