– Отец Михаил, значит, вашу подопечную мы забираем, – сказал Ростислав, – ключницу лучше перевести в другой монастырь. Скажем, в Новоголутвин Троицкий... А оттуда ключницу – сюда. В таком вот аспекте. Будет безопаснее для всех.
– Хорошо! – выдавил из себя священник. – Но вы не забывайте нас, ваше сиятельство.
– Ждите известий вскорости, – пообещал Волков и, обратясь к монахине произнес: – Прошу вас, Софья Алексеевна, следовать за нами.
– Кто вы? – не сдвинулась с места женщина.
– Ваш шанс, – коротко сказал Ростислав, – которого могло и не быть. Те трое стрельцов, которых повесит пред окном вашей кельи Петруша Алексеевич через два месяца, просили нас слезно помочь им, вам и России. Ну что, идете?
Софья Алексеевна медленно наклонила голову и величавой походкой вышла из пресвитерской.
– Сюда, – указал Ростислав на двери ризницы, – вам необходимо переодеться.
Бывшая правительница недоуменно повернула к нему голову.
– Ну, идите же, Софья Алексеевна, – нетерпеливо сказал Волков, – там вас ждут.
Пожав плечами, она отворила дубовые двери и скрылась в ризнице. Там ее действительно ожидали. Две женщины и в самых невообразимых одеждах – темные узкие портки из очень плотной ткани, куртки из черной кожи, непокрытые головы. Одна русоволосая с толстой, в руку косой. Другая чернявая, с короткими, замысловато остриженными волосами.
– Здравствуйте, Софья Алексеевна, – поздоровались они.
Настя и Анжела (это были они) быстро окинули глазом царевну.
– Настя, сорок восьмой, третий рост, – быстро прикинула Анжела, – вам помочь?
– Портки надевать не буду! – сразу же заявила Софья. – Лучше обратно в келью.
Барышни засмеялись. Настя быстро отобрала из огромной челноковской «мечты оккупанта» белье, блузку и длинную юбку. Затем, замявшись, спросила:
– Какой размер ноги?
– Ась? – не поняла Софья.
– Пожалуйста, ногу покажите, – обратилась к ней Анжела.
Та, пожав плечами, выставила из-под монашеской хламиды маленькую ножку, обутую в изящный сафьяновый сапожок.
– Настя, сапоги сгодятся родные! – бросила она фразу, которую царевна не поняла вовсе.
Женщины быстро содрали с нее одеяние, чепец и исподнее. Анжела, покрутив носом, пробормотала: «А запах!», после чего обрызгала нагую царевну с ног до головы каким-то терпким пахучим веществом.
– Антипедикулезное, – туманно пояснила Настя.
Софья стояла на холодном каменном полу, стесняясь своей наготы, а эти две красотки быстро протерли ее тело влажным куском ткани с водочным запахом. Затем опять обрызгали. Ничтоже сумняшеся напялили на нее панталоны, застегнули лифчик. После Настя надела на царевну темно-желтую блузку с бусинками, а Анжела, присев, помогла напялить сапожки. Затем обе застегнули на ней длинную, скрывавшую сапоги юбку темно-синего цвета, а затем Анжела застегнула на талии царевны широкий черный пояс.
– Необходимо надеть что-нибудь сверху! – задумалась Анжела. – Ясно! Поскольку она у нас одета сверхсовременно, то сверху накинем ветровку. Там, в сумке я клала, Настя... под цвет юбки! Глянь!
– Нашла! – пропыхтела Настя, ныряя на дно баула. Ветровка быстро была надета.
– Так, – произнесла Анжела, – мужики там уже заждались. Осталась голова! Настя, я делаю лицо, а ты с волосами что-нибудь придумай!
– Хорошо! – сказала Анастасия.
Вынув из сумки массажку, она расчесала сальные патлы царевны на прямой пробор и скрепила их сзади заколками. Спереди на голову Софье надели обруч, мягко охвативший голову и зафиксировавший пряди волос. Пока Настя возилась с волосами, Анжела быстро подвела карандашом брови, накрасила губы и припудрила бледное царевнино лицо.
– Сойдет, – заявила она, – нам только до Кусково доехать.
– Идемте, Софья Алексеевна, – сказала Настя, – нам нужно торопиться.
– Простоволосой? – ужаснулась царевна.
– Так надо, – успокаивающим тоном произнесла Анжела, – иначе охрана заподозрит неладное. А так – приехали заморские люди в странных нарядах, отстояли службу и уехали! Пожертвовали на ремонт собора немалые деньги – желанные гости.
Царевна, понурясь, вышла из ризницы.
– Это уже кое-что, – облегченно выдохнул полковник, – поспешим.
У ворот монастыря их ждала карета, запряженная шестеркой гнедых лошадей. Слуга раскрыл дверцы, подождал, пока все рассядутся, закрыл дверцы и, вспрыгивая на запятки, крикнул кучеру:
– Пошел!
Карета быстро покатилась по ухабистой пыльной дороге. Два рейтара-швейцарца, стоящие на карауле, посмотрели вслед карете скучающими взглядами и перекинулись парой фраз на французском языке:
– Стефан, по-моему приезжали две женщины, – произнес один, стуча древком алебарды по каменному крыльцу.
– Да? – равнодушно произнес Стефан. – А по-моему, три.
И сплюнув в пыль, оперся о стену. Первый рейтар посмотрел на хмурящееся небо, и мысли о странных посетителях покинули его. Приближалась гроза, быть может, последняя гроза в этом году, в преддверии которой сразу смолкли птицы и наступила гнетущая тишина. Из-за Воробьевых гор на город наползала черная тень – синоптики будущего сказали бы, что идет грозовой фронт.
– Ну, сейчас начнется! – пробормотал стражник. – Стефан, пошли в караулку. Нам два часа осталось – хоть посидим.