— Кабина всмятку, тел нет, — слышался изнутри Стёпка.
— Один снаружи, вернее костяк. Кобура пустая, документов нет. Кто-то тут до нас побывал, — ответил я вставая, у моих ног лежал скелет в летной форме.
Подошедший сзади Стёпка, наклонился и отодвинул ворот комбинезона. На истлевшей гимнастерке сверкали рубинами лейтенантские кубари.
— Младший лейтенант… Кто это его так?
— Звери, насекомые… — ответил я рассеянно, — пошли, у нас не осталось времени. Смотри, как быстро темнеет. Нужно к реке идти, там и еды добудем, а если повезет то и лодку.
— Идем… Ха, всё-таки не зря мы сюда провалились.
— Почему?
— А ты представь, как мы тут появляемся со всеми вещами?
— Там две лодки, дернешь за веревочку, в секунду надуются. Но ты прав нужно лодку найти, с неё удобно груз поднимать, только хорошую, плоскодонку, чтобы по болотам на ней можно ходить было.
Мы повернули и направились параллельно болоту, я знал, что дальше в него вливается река, и есть несколько прибрежных деревень.
До темноты мы, понятное дело, не успели, стремительно стемнело, и нам пришлось искать место для ночлега. Идти ночью в лесу опасно, можно в темноте свалиться в овраг или наткнуться на ветку.
Разбудили меня близкие голоса, почти сразу почувствовал прикосновение к плечу. Осторожно открыв глаз, увидел сонного Степана, который приложив палец к губам, глазами показал куда-то мне за спину.
— Кто? — одними губами спросил я, приготавливая оружие к бою.
— Не знаю, сам только проснулся, — так же тихо ответил он мне. «Беретта» уже была у него в руке.
Место для ночевки мы выбрали в ельнике, с трудом наломав лапника, и сделав подстилку, устало свалились на импровизированную постель. Сил хватило только чтобы пожелать друг другу спокойно ночи. О часовом даже речи не шло. Во-первых, устали. Во-вторых, лежанка была под большой елкой. Её лапы-ветви в виде шатра скрывали нас от чужих глаз. В-третьих, да кто тут ходит? Выяснилось, ходили.
— Тихо, не шуми, ждем, когда они уйдут. Мы не знаем, кто это и сколько их, — велел я.
Степан молча кивнул, нервно поглаживая затворную раму пистолета. Положив свою руку поверх его, молча отрицательно покачал головой.
Мы были хоть и близко от беседовавших, но разобраться на каком языке идёт разговор не могли, различимы были только интонации. Судя по ним, кто-то перекидывался ленивыми фразами, второго было плохо слышно, он просто поддакивал, больше говорил первый.
Всё стихло через час, разговор прервался, всхрапнула лошадь, и послышался скрип несмазанного тележного колеса.
— Деревенские? — спросил Стёпка, как только все звуки стихли.
— У немцев тоже лошади есть и телеги, — отрицательно покачав головой, ответил я: — Стихло, выбираемся.
Оказалось, край ельника упирался в большую поляну, которую пересекала дорога.
— Что они тут делали-то?
— Я кажется, понял. Смотри, тут яичная скорлупа и разные огрызки, завтракали… — сглотнув наполнившую рот слюну, с чувством добавил: — Сволочи!
— Есть охота, — как будто вторя его словам, желудок Степана громко подал голос.
— Давай за ними, может, выведут к людям?
Догнали мы телегу быстро, при первом же взгляде все сомнения развеялись, мышиного цвета форма, винтовки за плечами. Это были немцы. Следовали мы за ними в отдалении, метрах в двадцати от дороги, параллельно.
— Ну что будем делать? — тихо спросил Стёпка, голодными глазами глядя на мешки, лежавшие в телеге. Один из мешков шевелился и похрюкивал.
— Это интенданты, видишь знаки на погонах? Нужно посмотреть, куда они нас выведут.
— Жрать охота, — уже сердито прошептал Стёпка.
Мы немного отстали, всё равно скрип оси было хорошо слышно.
— Как сказал один наш генерал — «На войне наших солдат можно не кормить, они сами добудут еду, нападая на продовольственные колонны противника, это обеспечит наше преимущество».
— Умный он больно.
Через час тыловики выехали из леса, дальше преследование они могли заметить, местность хоть и порезанная оврагами все равно была открытая, поэтому проводив их голодными взглядами, мы углубились обратно в лес.
— Слушай, тебя же учили в этом Центре как выживать в лесу? — встрепенулся Стёпка.
— Ну, учили. Ты же не будешь сейчас дождевых червей есть и сыроежек?
— Не буду. Куда сейчас?
— К реке, я говорил же. Иди за мной.
Путь к реке можно было выложить целой эпопеей, одно только пересечение открытого пространства вылилось в долгое приключение.
Вышли мы к реке ближе к обеду. Забавно двигая носом, Стёпка к чему-то принюхивался.