Но такого не нашлось, а после обстрела кормового мостика с марсов корабля — руль галеры повалился влево, и нос её пошёл в ту же сторону.
Будь «Прекрасная Саррия» боевым кораблём, и не будь у неё более важной задачи — можно было бы взять галеру на абордаж и сделать призом, озолотив всю команду.
Всё это заняло несколько минут, в сознании участников растянувшихся на часы.
И все они сосредоточились на ближайшей угрозе: галере справа.
В то время как галера слева, целая и невредимая, встала носом на траверз «Прекрасной Саррии» и уже подошла на три кабельтовых.
Грохнула главная куршейная пушка, выкинув огромный снаряд. По счастью, он всего лишь снёс кусок фальшборта да убил пяток матросов. Попади он ниже ватерлинии — была бы дыра, которую не закроешь быстро. И неизвестно, чем бы это кончилось.
Грохнули ещё две пушки, и на этот раз не обошлось: одна из них пробила борт на средней палубе, повредив одну из пушек, убил троих и ранив семерых.
Второй снаряд пролетел прямо над шканцами, обдав всех горячим воздухом, но, по счастью, не задев никого.
В ответ прокатился бортовой залп, но был он куда менее убедителен, чем в первый раз: не нашлось времени хорошо навести пушки, потому что пушкари до этого обслуживали правый борт. Да, на «Прекрасной Саррии» — в отличие от кораблей военных — держали половинную прислугу пушкарей, поскольку в типичных для кораблей столкновениях в океане — работали они одним бортом, тем, который смотрел в сторону противника.
На бой с галерами корабль не был рассчитан.
Хуже всего было то, что ни у пушек, ни у ручного огнестрела не было готовых зарядов для второго залпа. Заряжены оказались только фальконеты на фальшборте — шесть на борт. А галера стремительно приближалась, и над её носом вознесся уже мостик-«Ворон», занеся железный клюв, готовый вонзиться в палубу у левого борта «Прекрасной Саррии».
Ещё минута — и абордаж. А огнестрел не заряжен, и бойцов на палубе явно меньше, чем на галере.
Загромыхали по очереди четыре фальконета. Засуетились вокруг них матросы из прислуги, стремглав меняя казённики.
Грохнул ещё один залп, куда более стройный.
Но что там фальконеты для сотни с половиной абордажников? Два залпа — меньше сотни круглых свинцовых пуль, едва половина из которых достигла цели. И заметная часть из них — ударила по гребцам, что было нужно, но несвоевременно. «Ворон» подняли до упора, сейчас он грохнется вниз, клювом своим пробьёт палубу «Прекрасной Саррии» и сцепит её с вражесокй галерой!
Дорант вытащил заветную четырёхстволку и проверил полки. Попробовал, как выходят клинки из ножен. И приготовился дорого продать свою жизнь.
Но тут галера издала страшный, невыносимый скрип — и расселась, будто лишившись киля. Экипаж её, собранный и готовый к бою, внезапно оказался в воде — и молил о пощаде и помощи.
Ходэус взглянул на Доранта, получил в ответ отрицательный кивок и скомандовал проходить, не помогая спастись людям противника, болтавшимся в воде.
В конце концов, тех было больше, чем весь экипаж «Прекрасной Саррии», и до чего бы они додумались, оказавшись на борту, не ведает никто.
В плавучем ааи Уаиллару и женщинам отвели угол где-то внизу, рядом с длинными рядами подвешенных к потолку гамаков, в которых спали, чередуясь через равные промежутки времени, круглоухие, принадлежащие — как понял Уаиллар — к этому ааи. Было тесно, вонюче и неудобно. К тому же, ааи качалось, отчего все куски дерева, из которых оно состояло, скрипели, пощёлкивали и ныли, хоть и не были живыми.
Женщинам дали какие-то куски ткани, и они долго возились, устраиваясь и устраивая ребёнка. Уаиллар, от которого мало было толку в бытовых делах, просто уселся на палубу (хотя он, конечно, не знал, что именно так называется поверхность, составленная из гладких полос какого-то смолистого дерева).
Вдруг где-то снаружи прокатился рык нескольких громотруб. Потом совсем близко, на самом плавучем ааи, загрохотали, захлопали многочисленные большие громотрубы, а затем, гораздо тише, застучали ручные, как у Уаиллара. Заорали наверху хриплыми низкими голосами многокожие, которым было что-то видно.
Воину невместно не участвовать в битве. Уаиллар, стараясь быть незаметным, выскользнул наверх, где были воздух и сражение.
Оглядевшись, он заметил, что все вокруг явно снаряжаются к ближнему бою.
Старый и уолле-вождь оттуда, где находился воин аиллуо, не были видны. Но остальные лихорадочно снаряжали свои громотрубы, а часть многокожих ворочали закреплённые на ограждающем барьере громотрубы побольше.