— Вы что, совсем спятили?! — крикнула Хейзл.
Наконец-то она могла выместить на ком-то свою злость, тем более что этот тип заслужил, чтобы на него наорали. Хейзл продолжала барабанить по капоту, чувствуя, как с каждым ударом ей становится легче.
— Прекратите! — командным тоном потребовал садовник, или охранник, или кем там он еще был.
Хейзл, к своему удивлению, перестала стучать и уставилась на ненавистного ей мужчину горящими глазами. Он схватил ее за запястья, развернул к себе лицом и тоже вперился в нее сверкающим взглядом.
— Опять вы! Меня почему-то это уже не удивляет.
Он был раздражен, но, как отметила про себя Хейзл, оставался все таким же сногсшибательно красивым. И от его прикосновения ее снова обдало жаром.
Хейзл проглотила ком, застрявший в горле. Враг не отпускал ее, но выражение его лица смягчилось.
— Зачем вы это делали? — спросил он, бросив взгляд на капот машины.
Дверь гаража начала медленно опускаться, и вскоре их окутала кромешная тьма.
— Вы ехали прямо на меня, — сердито ответила Хейзл.
— О чем вы? А, это когда вы плясали в мокрой футболке прямо перед моей машиной?
— Она не мокрая, — задиристо возразила Хейзл. — Грязная немного, помятая и...
— И в свете фар прозрачная, как стекло, — добавил «садовник». — При таких обстоятельствах можно считать чудом, что я не наехал на вас.
Хейзл враждебно посмотрела на него.
— Выходит, опять я виновата, да?
— У меня такое впечатление, что вы словно магнитом притягиваете к себе... э-э-э... несчастья.
Хейзл его голос показался невероятно сексуальным. Ах, как, должно быть, приятно, когда таким голосом во время занятий любовью тебе нашёптывают нежные слова! Хейзл покраснела как рак от столь нескромных мыслей — она была рада, что темнота скрывает ее пылающие щеки.
— Боже, как я ненавижу вас! — с чувством сказала она.
Ее мучитель мягко рассмеялся.
— Ничего, это пройдет.
Он подался к ней, и Хейзл инстинктивно вжалась спиной в стену. Но «садовник» лишь нажал на выключатель, находившийся над головой Хейзл. В гараже стало светло.
— А теперь объясните мне, что за шоу устроили вы в своей мокрой... простите, в слегка помятой футболке? Или предполагается, что я сам должен догадаться? — цинично ухмыляясь, осведомился «садовник».
Хейзл задохнулась от возмущения.
— Да как вы смеете?! Вы окончательно рехнулись!
— Еще нет, — с иронией ответил он, — хотя вы очень хотите добиться этого. — И строго спросил: — Что вы делали в таком виде на улице?
Продолжая кипятиться, Хейзл поведала историю с котенком. Когда она закончила, в гараже наступила тишина.
— И не вздумайте смеяться надо мной, — предупредила она со слезами на глазах.
— Боже упаси. Наоборот, я преклоняюсь перед вашей сердобольностью.
— За которую я и поплатилась, — пробормотала Хейзл.
В гараже было холодно, и она поежилась.
— Вам следует вернуться домой и потеплее одеться, — посоветовал «садовник».
— Я не могу, — призналась Хейзл, нервно кусая губы.
— Не понял.
Хейзл усмотрела в его тоне оскорбительный намек и опять вскипела.
— Дверь захлопнулась от ветра! Теперь понятно?!
— Ну и что?
— Дверь заперта, а ключ остался внутри, процедила она сквозь зубы. — Дошло до вас наконец?
«Садовник» медленно прошелся глазами по ее дрожащей фигурке и, подавив улыбку, вежливо ответил:
— Теперь — да.
К тому, что она замерзла, добавилась еще саднящая боль от занозы, засевшей в ребре ладони. Хейзл стала высасывать кровь.
«Садовник» молча взял ее под локоть и повел в дом через внутреннюю дверь гаража. Хейзл не сопротивлялась, лишь резко сбросила его руку и протиснулась в холл.
— Прошу, — насмешливо проговорил он, посторонившись.
— Он, должно быть, самый жадный миллионер в мире, — буркнула Хейзл себе под нос.
— Простите? — «Садовник» был явно шокирован.
— Ваш хозяин, — пояснила Хейзл. — Не может нанять хорошего специалиста.
— А... да, — после небольшой паузы согласился «садовник» и улыбнулся. Он повел Хейзл в кухню, которая оказалась еще более ослепительной, чем та, что в доме Суортсов. — Возможно, вы правы, — сказал он наконец. — У вас, насколько я понимаю, есть опыт по найму домашней прислуги?
— Вы не ошиблись, — с усмешкой подтвердила Хейзл, и удивление, промелькнувшее в глазах «садовника», доставило ей удовольствие. Когда я училась в художественной школе, подрабатывала горничной в гостиницах. Их владельцы хотели, чтобы у них все блестело за гроши.
— А почему вы решили, что мой... э-э-э... хозяин такой же?