себе, полностью лишая меня доступа к ее глазам. Я могу прочитать, где правда, а где ложь, но только если человек будет смотреть мне в глаза. Иначе эта система не работает. Я надеюсь, что Сагиа поднимет взгляд, но она этого не делает. - Это была неправда. - говорит она. Я пытаюсь прочитать по голосу, но это лишь запутывает меня. - Да и что ты сделаешь, Маршалл? Ты вернулся через, мать его, полгода и хочешь знать, правда ли была тогда, но какой в этом смысл, если ты вернулся так поздно? - Почему поздно? - Потому что это поздно. Такое не прощается. Даже если бы я была беременна. Я до боли сжимаю руль в руках, крутя его из стороны в сторону. Сагиа поднимает голову и задумчиво смотрит на мои сжатые на руле руки и побелевшие костяшки. - Ты психуешь? Сейчас? Спустя полгода? - Да чего ты зациклилась на этих полгода? Какая, к черту, разница, когда я вернулся? Девушка поджимает губы, глядя на свой дом и нервно теребя на себе розовую домашнюю кофточку. - Я не собираюсь с тобой спорить, но поверь мне, через полгода тебя не будут ждать нигде. Мне ты больше не нужен. - Что значит больше? Она тянется к дверной ручке, но тут же замирает. Я знаю, что ее это все раздражает, но меня, знаете ли, не меньше. Мне это далось с огромным усилием. - Маршалл... - она вздыхает, отмахиваясь от меня и показывая на дорогу, по которой я приехал сюда. - Видишь дорогу? Проваливай обратно. К своему драгоценному двойнику, к той жизни, в которую ты уехал. Оставь меня в покое. - сквозь кромешную тьму в салоне, я все равно умудряюсь разглядеть ее блестящие глаза. Это заставляет меня дернуться к ней, но она отбрыкивается от меня, как от огня. - Что непонятного я сейчас сказала? - повышает голос, немного заикаясь. - Я хочу исправить то, что я натворил. Если я стал отцом, то просто дай мне возможность все исправить. Слышишь меня? - Я с силой хватаю ее руки и сцепляю со своими. Она отбрыкивается, но когда слышит продолжение, то замирает в ожидании. - Я очень долго пытался переступить через себя и поступить правильно. Для меня это не так легко, и я все еще могу ошибаться, но, пожалуйста, прошу тебя... - я сам готов разреветься, как психованная телка, но делаю над собой усилие, чтобы донести до нее главную мысль, которую я так долго вынашивал в себе и растил на протяжении долгого времени, - Умоляю тебя сказать правду о ребенке. Потому что это по-настоящему может изменить все. Я знаешь ли... всю жизнь рос без отца, поэтому не позволю своему ребенку чувствовать то, что чувствовал я. Я готов бросить все, что было, лишь бы показать своему сыну или дочери, что я могу быть отцом. Она снова вырывает у меня свои руки. - Пожалуйста, не отбирай у меня возможности... Я имею право знать правду... Предоставь мне правду и просто позволь мне делать то, что я хочу делать. Ее хлюпанье носом и раздумья наводят меня на соответствующие мысли, но она лишь машет головой и резко выпрыгивает из машины, торопясь в дом. - Все кончено, Маршалл. Я не беременна, поэтому проваливай и забудь дорогу к моему дому. Не понимаю, как у тебя вообще хватило наглости заявляться ко мне спустя столько времени и говорить, что ты можешь быть хорошим отцом. Ты это серьезно? Я бегу за ней в дом, чтобы застать ее врасплох. Сагиа хлопает дверью прямо у меня перед носом, но не тут-то было - я так просто не сдамся. Прикладываю чуть больше сил, чем нужно обычно, и вырываю двери с петель. Ставлю их рядом с пустым проходом и преспокойно захожу внутрь дома. - Ты в своем уме? - кричит Сагиа, сводя меня с ума своим криком и плачем одновременно. Что происходит? Она так безбожно рада и не рада меня видеть, что ее одолевает целый вихрь гребаных эмоций? Я чувствую, что дело здесь совсем не в этом, но проходя через все комнаты и периодически отталкивая ее от себя, я с каждой пройденной комнатой понимаю, что здесь нет и намека на ребенка. Здесь нет ничего, совершенно ничего, говорящего о том, что эта девушка родила. А значит и нет ребенка. Нет его. Просто нет. Я ошибся во всем. Значит кошмарные сны, посещавшие меня каждую долбаную ночь, тоже лгали мне о том, что эта девушка еле пережила чертовски тяжелые дни родов. Значит, все это не правда. Я стою в коридоре, абсолютно безэмоциональный. Ощущаю какой-то провал в бездну после стольких дней надежд и раздумий о светлом будущем, которое у меня могло бы быть, если бы на свет появилось что-то, что в корне заставило меня поменяться, измениться, стать лучше. Я понимаю, что нет смысла вешать всю надежду на маленькое существо, но, а что, разрешите спросить, вообще может попытаться изменить нас, если не ребенок? Сагиа стоит передо мной и внимательно наблюдает, будто видит, как в голове у меня сменяются одна эмоция за другой. - Почему тогда ты меня так ненавидишь? - вдруг задаю ей вопрос, от которого ее глаза от «презрительно, подозрительных» сменились на «широко удивленные». - Что, прости? У меня нет причин, по твоему тебя обвинять и ненавидеть? - Так за что? - За то, что уехал от меня со своей возлюбленной. Может быть, хотя одна причина сгодится, а? - А до этого ты не побоялась расторгнуть наш союз в миг, потому что посчитала, что так лучше и безопаснее для тебя. Она фыркает и смотрит в сторону, на пустой проход, где совсем недавно были двери. - А до этого ты вел себя, как чертов мудак. Ага, в ход посыпались супер-аргументы. Обожаю. - Ты случайно не про тогда ли, когда защищала человека, почти изнасиловавшего тебя? Или когда его братец к тебе подбивал клинья у меня на глазах, а ты не позволяла мне вмешиваться? - Она замолкла и уставилась на меня глазами, будто не понимает о чем я говорю. Грех не воспользоваться этим. - Я имел право на злость, ревность и ярость, Сагиа. Да, такими бывают сложными отношениями, когда ты их пытаешься построить, а не выкидывать и отказываться, как только появилось то, что тебе в них не нравиться. - она продолжает пялиться с откровенно непонятливым взглядом. - Ты хочешь сказать, что это я была во всем виновата? О боже. Женщины! - Нет, нет, нет! Ну почему это привело тебя к таким выводам, а не к таким, что, возможно, в наше прошлое расставание постарались для этого мы оба? - Это ты все разрушил и испортил... - отрезала она, мотнув головой, отказываясь воспринимать мою информацию. - О да, конечно, я. - Какого черта ты сейчас приперся среди ночи и начал мне что-то втирать? Не пошел бы ты лесом, Маршалл? Снова нас посетили психи. - Я пришел узнать правду. Она мне нужна, потому что я не могу двигаться дальше. - Куда дальше? Дальше любить моего милого двойника? О боже, женщина! Да, я приперся к тебе среди ночи именно поэтому. Потому что не могу жить без твоего чертового двойника. Так я ее люблю, что пришел к тебе. Боже! Боже! Боже! Глупые женщины! - Сейдж... - Проваливай и не смей больше возвращаться. Я как-то немного уже не в состоянии выдержать этот баттл. И просто сдаюсь. Да, я снова сдаюсь, потому что эти отношения я не в состоянии не удержать, не задержать, не закрепить их. Ничего, мать вашу, не получается. Это как заноза в заднице, маленькая, но раздражающая и занимающая все гребаные мысли. И пока ее не вытащишь, хрен ты сможешь чем-либо еще заниматься. Но найти ее или искоренить - почти невозможно, что самое интересное. Чтобы реально что-то сделать, нужно столько раз загнать себе иголок в задницу, что, в конце концов, забьешь на это дело большой болт, потому что по итогу у тебя исколотая больная задница и по-прежнему эта тупая, ноющая боль от занозы, которая никуда не делась. Она все еще с тобой. Все еще занимает твои мысли, и, возможно, чувак, тебе повезет потом, когда твоя задница заживет и ее можно будет исколоть снова. Я устал. Чертовски устал от отношений, которые выжимают из тебя все соки, ломают, калечат, уничтожают неадекватными эмоциями и затем снова на горизонте поднимается солнце, дающее надежду на что-то большее. С меня этого довольно. Разворачиваюсь и ухожу из дома, оставив Сагию в одиночестве. И как же так получается, что в этих отношениях никогда не выходишь победителем? Всегда получается плохо, что бы ты, мать твою, не сделал... или сделал. POV САГИА Я прихожу в чувства и оглядываю с любопытством кабинет Маршалла, в котором я и вырубилась. Боже, что это сейчас было? Будто я только что пережила тот самый момент в шкуре Маршалла. Самозабвенно пялюсь в окно, в котором невероятный Лос-Анджелес, ставший для меня любимейшим из городов, затем оборачиваюсь назад, на перевернутом столе присел Маршалл и уставился в пол. - Маршалл... Мы оба были неправы... - шепчу я тихонько, чтобы снова не вывести его из себя. - О, да что ты говоришь? Я тогда и приходил к тебе для того, чтобы это сказать. - он качает головой, а мой взгляд нечаянно падает на портрет, лежащий у стены. Мой сын. - Так ты все это время знал? - Конечно, я знал, Сагиа. Но узнал об этом не так рано, как хотелось бы. - Почему тогда ты все это время делал вид, что ни о чем не в курсе? - Потому что этого хотела ты. Мы оба уставились друг на друга. Так много всего в этих взглядах. Сопротивление. Война. Отстаивание своих принципов. Я понимаю в этом человеке только одно - все, что я о нем думаю, может и