тоит передо мной и внимательно наблюдает, будто видит, как в голове у меня сменяются одна эмоция за другой. - Почему тогда ты меня так ненавидишь? - вдруг задаю ей вопрос, от которого ее глаза от «презрительно, подозрительных» сменились на «широко удивленные». - Что, прости? У меня нет причин, по твоему тебя обвинять и ненавидеть? - Так за что? - За то, что уехал от меня со своей возлюбленной. Может быть, хотя одна причина сгодится, а? - А до этого ты не побоялась расторгнуть наш союз в миг, потому что посчитала, что так лучше и безопаснее для тебя. Она фыркает и смотрит в сторону, на пустой проход, где совсем недавно были двери. - А до этого ты вел себя, как чертов мудак. Ага, в ход посыпались супер-аргументы. Обожаю. - Ты случайно не про тогда ли, когда защищала человека, почти изнасиловавшего тебя? Или когда его братец к тебе подбивал клинья у меня на глазах, а ты не позволяла мне вмешиваться? - Она замолкла и уставилась на меня глазами, будто не понимает о чем я говорю. Грех не воспользоваться этим. - Я имел право на злость, ревность и ярость, Сагиа. Да, такими бывают сложными отношениями, когда ты их пытаешься построить, а не выкидывать и отказываться, как только появилось то, что тебе в них не нравиться. - она продолжает пялиться с откровенно непонятливым взглядом. - Ты хочешь сказать, что это я была во всем виновата? О боже. Женщины! - Нет, нет, нет! Ну почему это привело тебя к таким выводам, а не к таким, что, возможно, в наше прошлое расставание постарались для этого мы оба? - Это ты все разрушил и испортил... - отрезала она, мотнув головой, отказываясь воспринимать мою информацию. - О да, конечно, я. - Какого черта ты сейчас приперся среди ночи и начал мне что-то втирать? Не пошел бы ты лесом, Маршалл? Снова нас посетили психи. - Я пришел узнать правду. Она мне нужна, потому что я не могу двигаться дальше. - Куда дальше? Дальше любить моего милого двойника? О боже, женщина! Да, я приперся к тебе среди ночи именно поэтому. Потому что не могу жить без твоего чертового двойника. Так я ее люблю, что пришел к тебе. Боже! Боже! Боже! Глупые женщины! - Сейдж... - Проваливай и не смей больше возвращаться. Я как-то немного уже не в состоянии выдержать этот баттл. И просто сдаюсь. Да, я снова сдаюсь, потому что эти отношения я не в состоянии не удержать, не задержать, не закрепить их. Ничего, мать вашу, не получается. Это как заноза в заднице, маленькая, но раздражающая и занимающая все гребаные мысли. И пока ее не вытащишь, хрен ты сможешь чем-либо еще заниматься. Но найти ее или искоренить - почти невозможно, что самое интересное. Чтобы реально что-то сделать, нужно столько раз загнать себе иголок в задницу, что, в конце концов, забьешь на это дело большой болт, потому что по итогу у тебя исколотая больная задница и по-прежнему эта тупая, ноющая боль от занозы, которая никуда не делась. Она все еще с тобой. Все еще занимает твои мысли, и, возможно, чувак, тебе повезет потом, когда твоя задница заживет и ее можно будет исколоть снова. Я устал. Чертовски устал от отношений, которые выжимают из тебя все соки, ломают, калечат, уничтожают неадекватными эмоциями и затем снова на горизонте поднимается солнце, дающее надежду на что-то большее. С меня этого довольно. Разворачиваюсь и ухожу из дома, оставив Сагию в одиночестве. И как же так получается, что в этих отношениях никогда не выходишь победителем? Всегда получается плохо, что бы ты, мать твою, не сделал... или сделал. POV САГИА Я прихожу в чувства и оглядываю с любопытством кабинет Маршалла, в котором я и вырубилась. Боже, что это сейчас было? Будто я только что пережила тот самый момент в шкуре Маршалла. Самозабвенно пялюсь в окно, в котором невероятный Лос-Анджелес, ставший для меня любимейшим из городов, затем оборачиваюсь назад, на перевернутом столе присел Маршалл и уставился в пол. - Маршалл... Мы оба были неправы... - шепчу я тихонько, чтобы снова не вывести его из себя. - О, да что ты говоришь? Я тогда и приходил к тебе для того, чтобы это сказать. - он качает головой, а мой взгляд нечаянно падает на портрет, лежащий у стены. Мой сын. - Так ты все это время знал? - Конечно, я знал, Сагиа. Но узнал об этом не так рано, как хотелось бы. - Почему тогда ты все это время делал вид, что ни о чем не в курсе? - Потому что этого хотела ты. Мы оба уставились друг на друга. Так много всего в этих взглядах. Сопротивление. Война. Отстаивание своих принципов. Я понимаю в этом человеке только одно - все, что я о нем думаю, может измениться или поменяться в следующую секунду, а затем снова вернуться к первоначальному мнению. И так по кругу. Порочный круг, из которого выхода нет. - Где наш сын? - я первая нарушила драгоценную тишину. - О, это так замечательно, когда ты сначала говоришь, что у тебя нет ребенка, а потом, когда нужна моя помощь, ты уже тонко намекаешь, что это и мой сын тоже. - он морщится от захлестнувшей ненависти ко мне. Что ж, Маршалл, добро пожаловать в клуб. Я тебя ненавижу уже очень долгое время. - Не время препираться. - Нет, как раз самое время! - усмехается он злобно, сжимая губы еще плотнее, чем были. Звонок на рабочий телефон, который, почему-то валяется в полу-разбитом состоянии в углу стены. Маршалл встает и медленно плетется к столу, шаркая ногами по полу. - Мэттерс, - рявкает он в трубку, затем слушает голос на проводе, безмолвно водя головой в сторону, как бы разминая ее, - хорошо, ладно, - бросает трубку, - Разговор окончен, Сагиа. - Но... - Никаких но! - Перебивает он меня, подходя ближе и собирая по дороге ручки и карандаши, когда-то лежавшие аккуратно в органайзере. - Ты меня не собиралась посвящать в свою беременность, а теперь я не собираюсь посвящать тебя в то, что происходит в аду. Ты все равно мне особой роли не сыграешь, поэтому... - Маршалл, это мой сын! - делаю ударение на слове мой. - Это наш сын, Сагиа! И если бы ты этого не забыла, то сейчас было бы все хорошо. А теперь уходи, мне нужно работать. - Но... - только заикнулась я, пытаясь как-то скрасить концовку нашего совсем не приятного разговора. - Прошу... Я поднимаю взгляд на Маршалла. Он выглядит разбитым. Таким же, как и я. - Ты разрушаешь меня. - произносят больше его глаза, чем губы. Мне больше ничего не нужно. Я выхожу из кабинета, чувствуя себя полностью разбитой. Из меня высосали жизнь, растоптали, а затем еще и утоптали в землю. Морально уничтожена и разбита. И так бывает очень часто после наших стычек с Маршаллом. Могли ли бы мы когда-нибудь примирить своих демонов и построить настоящие отношения? Я слабо в это верю, честно говоря, учитывая, с какой сложностью даются нам разговоры «по душам». Но в то же время, я не понимаю, почему жизнь скрутила нас в тугой узелок и постоянно, как марионеток, соединяет друг с другом. В чем смысл этого болезненного взаимодействия, после которого возникает всего лишь единственное желание - вырвать свое сердце и скормить его собакам, чтобы оно так в очередной раз не мешалось в груди.