скромсаю ее, не давая ей никакой пощады. - Раздевайся! - гаркаю, когда замечаю, что она в неуверенности останавливается на застежке своего белого летнего платья. - А знаешь... можешь оставаться в платье. - в ее взгляде недоумение. - Я все равно его порежу на кусочки. Как бы я не хотел причинить ей физическую боль, которую она по-настоящему заслужила, я все равно не могу наносить ей наживные раны и смотреть, как она теряет с каждой каплей крови кусочек трезвого рассудка. Под конец моих мучений она еле стоит на ногах. Я роняю нож в песок, подхватываю ее на руки и несу на двойные, удобные лежаки с балдахином. Никто вроде как не запрещал нам сделать это красиво, правильно? Кладу ее на подобие кровати и развязываю нитки, удерживающие балдахин. Когда я разворачиваюсь к ней, замечаю удивление на ее лице. - Что? - К чему эта вся мишура? Не будешь ли ты чувствовать вину за все это? - Я буду чувствовать вину в любом случае. Ты предлагаешь надеть тебе пакет на голову и трахнуть в подворотне? Хорошая идея, но боюсь, что я задушу тебя сразу. - Пошел ты... - огрызается она, улавливая в моих словах глубинный смысл всех моих к ней чувств. Я с силой грохаюсь на нее, зажимая ее изувеченное тело под собой. Мои руки в нерешительности дотрагиваются до ее кожи, воссоздавая в глубине души фрагменты памяти, в которых это было запечатлено. Сагиа вздрагивает от прикосновений, нервно и глубоко начинает дышать под тяжестью моего веса, но молчит. Ее руки лежат по бокам. Она упорно не хочет воспользоваться ситуацией и насладиться этим моментом. - Скажи, неужели, секс с Сиджеем тебе понравился больше, чем со мной? - Намного. - чуть ли не плюет слова мне в лицо. Я, мгновенно пришедший в ярость, разбавленную обидой, раздвигаю ее ноги в разные стороны и тут же делаю резкое, сильное движение вперед бедрами, заставляя ее захрипеть и сильнее вжать руки в подушки, разбросанные вокруг нас. - Я не хочу, чтобы ты хотя бы на секунду подумал, что я могу захотеть этого по доброй воле. А эта стерва умеет задевать за живое. Очередной всплеск ярости выливается в еще более остервенелое вдалбливание в ее тело. Я с силой сжимаю ее бедра в своих руках, чтобы она не пыталась отодвинуться. Ее голова наклонена в сторону, она сжимает сильно губы, стараясь даже не дышать в мою сторону. - Не смей! - я хватаю ее лицо и поворачиваю его к себе, - Ты слышишь? Не смей отворачиваться, пока я трахаю тебя. Ты должна смириться. - Гори в аду! - шепчет она мне, когда я делаю очередной яростный толчок внутри нее. Она тут же дергается, хватается руками за края лежака и чуть-чуть отползает от меня. Ну, уж нет. Так не пойдет. Я снова поворачиваю ее лицо к себе и делаю движение за движением, не разрывая зрительного контакта. Она должна почувствовать это. Из ее легких неконтролируемо вырывается протяжный стон, свидетельствующий о том, что я уже на полпути к победе. - Поцелуй меня! - приказываю я ей, отчего она ахает, качая головой и отмахиваясь от меня, как от назойливой мухи. - Боже, Маршалл, ты невыносим! Я не буду тебя целовать! Я скриплю зубами от злости, но продолжаю яростную атаку на ее тело. Руками ласкаю пышную грудь, очерчивая круги вокруг топорщащихся темных аккуратных сосков, губами скольжу по линии подбородка, стараясь сделать так, чтобы она сама захотела поцеловать меня. Нарастающий темп, который я постепенно добавляю, делает свое черное дело, заставляя ее ахать и стонать по нарастающей так громко, что это, наверняка, слышно во всем Сингапуре. Напряженные руки разжимают свою хватку и расслабляются, ноги окончательно позволяют мне занять свое воинствующее положение между ними, а сама Сагиа уже не отворачивается от моего лица, внимательно рассматривая каждый дюйм так внимательно, будто не узнает. - Я долго этого хотел... Взгляд в глаза - и полная тишина. Она не признается даже в том, что ей сейчас по-настоящему хорошо. Когда ее вздохи начинают граничить с криком, символизируя о финишной прямой, я останавливаюсь и выхожу из ее тела. - Какого... черта? - вздыхает разочарованно Сагиа, когда я ложусь рядом с ней на лежак. - Хочешь - возьми. - Что ты... - хрипит она от злости и, несколько секунд обдумав ситуацию и взвесив все, встает с лежака. - С нас уже кажется достаточно. С этими словами она начинает копаться в остатках рваного платья. - Ты действительно думаешь, что таким образом ты закрепишь заклятие? Ты же знаешь, что оно предполагает обмен душами? Я в считанные секунды оказываюсь рядом с ней, толкаю ее снова на это подобие кровати и ныряю в место между ее ног. - Ты должна чувствовать и принимать меня всего, полностью раскрываясь мне, отдавая мне каждую частичку себя! - Отпусти меня! - вопит она, яростно вырываясь из-под меня. - Не отпущу! - рявкаю я ей так, что она тут же усмиряет свой необузданный порыв вырваться от меня. - Расслабься, - более тихо и даже немного нежно говорю я, осторожно поглаживая рукой по внутренней части бедра. Поначалу она не слушается меня, надув свои и без того пухленькие губки, обиженно поглядывая на меня, но мое яростное ожидание заставляет ее подчиниться. Мертвую тишину между нами разбавляют звуки взбушевавшихся волн, до этого пребывавших в состоянии покоя. И только когда она полностью выдыхает, ослабив напряжение во всем теле, я начинаю двигаться. Одно медленное, глубокое проникновение после сказанных мною слов заставляет ее закричать во всю глотку. Я делаю еще одно такое же движение, добивая ее до конца. Глаза в глаза. Она вцепляется в мои руки, скрещивая их и содрогаясь в конвульсиях. Я делаю парочку движений, чтобы самому прийти к долгожданному итогу. В это время, как по волшебству, начинает идти сильный, тропический дождь, обрушивая на нас свои огромные, крупные и теплые капли, смывающие с нас все эти порочные игры. Я улыбаюсь достигнутому результату - заклятие снова сработало. А дождь тому прямое доказательство от самой матушки-Природы. - Только не смей думать, что я после этого растеряю всю свою ненависть к тебе. - выдает мне Сагиа, вставшая передо мной полностью обнаженная. - После чего? Ничего не было, кроме прямой необходимости. - говорю я ей, оценивая ее тело в лунном свете на фоне белой ткани балдахина. - Я тебя по-прежнему ненавижу всей душой. Я улыбаюсь, все еще лежа на чрезвычайно удобном лежаке, от чего она тут же заводится, как пороховая бочка. - Что смешного? - То, что наша ненависть друг к другу была воспринята ритуалом, как любовь. Она ничего мне не ответила, тут же выбежала из-под нашей кровати под открытым небом к берегу океана. Я, недолго думая, направился следом за ней, собирая по пути в песке свою одежду. - Никогда бы не подумала, что буду когда-либо заниматься сексом, потому что так надо, а не потому что мне хочется. Чувствую себя замужней женщиной, - недовольно возмущается она, нацепляя на голое тело белое платье, искромсанное ножом, но еще не так сильно, чтобы идти и вовсе без него. Я лишь ухмыляюсь. - Это заклинание делает из нас почти женатых людей. Только закрепление не кольцами, а кровью во время энергетического обмена. Она осматривается по сторонам, а затем задирает голову к небу, рассматривая яркую полную луну и звезды в обрамлении. - Идем, нам нужно вернуться обратно, - беру ее руку в свою. - Мне снился этот сон... здесь... Когда я еще не знала, что беременна... Тишина. - Что же тебе снилось? - Что мы бегали по пляжу и играли с сыном в футбол. Я замолкаю на долгое время, погружаясь в то время, когда пришел к ней с целью узнать правду. - Ну... - наконец подаю голос, глядя на переливающийся в темноте океан, и Сагиа тут же обращает на меня свой уязвленный взгляд. - Если бы ты тогда мне не солгала, то, может быть, это было бы нашей реальностью. Боковым зрением замечаю, как она вся сжалась, потупив глаза в пол, а затем через мгновение пришла в себя, примерив на себя маску стервы и выдергивая свою руку из моей. - А кто сказал, что я хотела бы такого будущего после всего, что ты мне сделал? - Тогда почему ты все-таки родила от меня ребенка? Между нами в воздухе повисло напряжение. - Это единственное, что осталось у меня после того, как ты в очередной раз оставил меня. Я не могла отказаться от ребенка. Я всматриваюсь в ее лицо, мои руки прикасаются к ее щекам, по которым катятся редкие слезы, и смахивают их. Я приближаюсь еще ближе к ней, она не отходит. Где-то внизу зарождается постепенно нарастающее желание поцеловать ее, мы ведь так и не сделали этого во время ритуала. Я закрываю глаза, чтобы немного утолить накатывающуюся вспышку, разливающуюся по венам, как наркотик, и начинаю наслаждаться морским прохладным воздухом, шумом волн, разбивающихся о берег, немного остывшим песком под ногами. Я чувствую, как ее лицо утыкается мне в грудь, открываю глаза и вижу ее нежелание меня отпускать. Время становится к нам более лояльным - замедляет свой быстрый темп и позволяет нам насладиться спокойствием и безмятежностью. - Нам нужно идти... - она делает усилие над собой, чтобы оторваться от меня. - Мне нужно