— И на этом я смело могу подытожить результаты. Письменный — максимальный балл, практический — максимальный балл, устный — максимальный балл. Ты не допустил ни единой ошибки, да ещё и показал невероятную стойкость. Сомневаюсь, что хоть кто-то здесь возразит, что ты заслужил право перехода на второй этап обучения и награду за высший балл.
— Благодарю за похвалу, господин ректор. Также пока все здесь, хочу сразу извиниться, если показалось, что я не уважаю какой-то из ваших предметов или методы обучения. Мне довелось проникнуться большим уважением ко всем, чьи занятия довелось посетить. Лишь природная жажда знаний и достижений вынудила меня отказаться от удовольствия продолжать обучение в обычном режиме. Благодарю за понимание.
Глава 18
Команда
— Хитрый малец, — улыбнулся ректор, когда все покинули зал, и они остались одни, — Молодец. Разом показал и силу, и слабость. Теперь те, кто в тебе сомневался, будут помягче в суждениях. Где ты только научился так выкручиваться?
— Я лишь скромно впитываю мудрость из всех источников, что меня окружают, — ответил Мирослав, — Рад, что удалось произвести хорошее впечатление. Но вернёмся к меркантильным делишкам.
— Ну что бы ты ещё другое сказал, — рассмеялся Доброгнев, — Сколько волка не корми, а всё в лес смотрит.
— Уж таким уродился, — улыбнулся юноша.
— Я уже выдал ключ Зубру, идите в хранилище.
— Хорошо, — кивнул Мирослав, — Благодарю.
— Так что за награда, наставник? — спросил юноша, — Опять ядро? Поэтому в хранилище идём?
— Лучше. Ядро, даже самое лучшее, всё же можно добыть и самому.
Зубр открыл врата хранилища и указал на ящички, заполняющие левую стойку.
— А вот с артефактами после Навьего Марша беда. Мастеров нынче куда меньше, а стоят их работы очень дорого, — пояснил наставник, — В Лабиринт же лезть — глупость несусветная, если жизнь дорога.
— Что за Лабиринт?
— Потом расскажу. Главное — что тебе туда не надо.
— Ладно, понял, — кивнул юноша.
«Потом сам разузнаю.»
— В общем, получить артефакт даром — большая удача.
Мирослав пробежал взглядом по ярлычкам. Шапка-хамелеонка, гвоздики усыпления, блюдечко с медной каёмочкой, мешочек соляной, нож-перекидец, науз меткости и прочие второсортные артефакты его заинтересовали не слишком. А вот один из кошелей-вместимок привлёк внимание. Плетение завязок, особый тонкий узор, едва различимый от времени — это определённо был один из оригинальных кошелей, изготовленных настоящим мастером. Вместимость такого на порядок выше, чем у новодела, а снижение веса переносимого и подавно.
— Я ведь могу выбрать всё, что угодно?
— Да. Всё, что здесь хранится — предназначено для награждения отличившихся студентов.
— Тогда я возьму это, — сказал Мирослав, сцапав кошель и впившись в него крепкой хваткой, словно опасаясь, что сокровище попытаются отнять, — Теперь этот кошель мой.
Зубр улыбнулся и кивнул.
— Практичный выбор. Не удивлён, что ты именно кошель выбрал.
Юноша тем временем вытащил из-за пояса нож и порезал палец, после чего приложил к ткани. Стоило ему убрать палец, как пятно крови почти сразу исчезло, бесследно впитавшись в материал мешочка.
— Да ладно! — воскликнул Зубр, — Неужели оригинальный кошель со времён до Марша?
— Угу, — кивнул Мирослав, повесив артефакт себе на пояс, — Теперь, пока я жив, никто не сможет его унести или залезть внутрь, кроме меня.
— Одно не пойму, как ты понял? Они ведь одинаковые.
— У учителя алхимии такой был, он мне и показал, как по мелким деталям отличить оригинал от более поздних копий. Поэтому я так всполошился и уточнил. Он стоит больше, чем всё остальное содержимое этой полки вместе взятое.
— Это уж точно, — сказал наставник и расхохотался, — Пожалуй, нам не стоит говорить Доброгневу, что ты откопал в его подвале. Иначе старика удар хватит.
— Как раз хотел попросить о том же. Не к чему другим знать, что это больше, чем просто кошель-вместимка.
— Весьма разумно, — согласился Зубр, — Можешь не сомневаться, я никому не скажу, если сам не попросишь.
— Поэтому и показал вам. Чтобы, если кто-то всё же признает в нём работу древних мастеров, у меня был свидетель того, откуда я такую ценность взял.
— И откуда ты такой хитрый взялся только?
— Деревня Сухотравка, Краереченский уезд, — ответил юноша с каменным лицом, а потом оба рассмеялись.
На следующий день наставник Зубр привёл Мирослава на усыпанное снегом тренировочное поле, где их ждало ещё четверо человек. Юноша на мгновение позволил себе полюбоваться зимним пейзажем, а после обратил внимание на студентов, обряженных в тёплые тулупы, которые были сшиты по отличному от народного покрою. Ведь даже зимой богатыри должны сохранять подвижность.
— Итак. Ребятишки — это Дарён. Дарён — это моя группа практического обучения. Брячислава и Ратибора ты уже знаешь. Ещё вот Всемила и Голуба. Итого вместе с тобой пятеро.
Голуба зарылась в сугроб, словно белый медведь, притавишийся во время охоты. Но в отличии от медведя её выдавал не нос, а рубиновые глаза. Девушка медленным движением век и едва заметным смещением головы кивнула новому знакомому, продолжая валяться в снегу.
Всемила, строящая маленький снежный замок поверх убежища Голубы, махнула рукой Мирославу. Девушка с плохо скрытым любопытством окинула его беглым взглядом своих солнышек-календул, после чего вернулась к прерванному занятию. Но нет-нет да вновь косила на юношу.
Ратибор в уже знакомой Мирославу манере выпятил грудь колесом и расправил плечи, делая вид, будто не он только что перекидывался снежками с Брячяиславом, а на его каштановой косе совсем нет снега. Бряч же просто помахал соседу по комнате и принялся отряхивать снег с тулупа.
— Рад знакомству, — кивнул новым соученикам Мирослав.
— А то, что вас теперь пятеро у меня знаете, что значит? — тут же продолжил Зубр.
— Ой ну нет… — простонала Голуба.
— Ой да! Теперь у нас есть удовлетворяющий меня состав для команды, которую можно отправить на турнир. Кто-то станет спорить, но я уверен в том, что вы талантливейшие ученики академии. Так что на этом уровне силы равных вам в седьмом княжестве просто не будет.
— А можно не надо?
— Надо, Голубка, надо! Я из вас сделаю мощную команду, хочешь ты этого или нет, ленивица этакая!
— Ну настаавнииик!
Мирослав тем временем слепил снежок из горки, лежащей у тренировочной площадки, и принялся задумчиво подбрасывать его в руке, любуясь тем, как играют солнечные лучи на кристалликах льда.
— Кстати, а что ты с учителем Ланом сделал? — спросил Брячислав, — Говорят, что он в слезах выбежал из экзаменационного зала, и его второй день никто не видел!
Прежде, чем Мирослав успел ответить, встряла Всемила.
— Бряч, ты такой сплетник, хуже девицы!
— Сама ты сплетница! Я просто практикуюсь в сборе информации! Вот закончу учёбу и в тайную службу пойду!
— Так в тайной службе болтунов не любят!
— Я не знаю, что вы себе думаете, — вдруг заговорил Ратибор, исподлобья зыркая глазами-изумрудами на Мирослава, — Но я его не признаю. Так что никакой команды у нас не выйдет.
— Княжич, мы почитай месяцев пять виделись лишь мельком. Неужто ты досель дуешься, что был мною бит? — спросил Мирослав с улыбкой.
— Да много ты о себе думаешь! — скривился княжич, — Ты просто меня ударил подло и неожиданно, а потом сбежал с наставником. В честном бою мне всякие деревенщины не соперники.
— Тааак дело не пойдёт, — пробасил Зубр, закончив глумиться над Голубой и обратив внимание на происходящее, — Важная часть командной работы — умение мириться с людьми, что тебе кажутся неприятными. Для этого есть немало способов. Но судя по всему, вам лучше всего просто схлестнуться в поединке.
— А почему бы и нет! — воскликнул Ратибор, — Если выиграю, то поклонишься мне до земли и извинишься. И будешь до конца учёбы говорить со мною, опустив взор долой!