Юноша тяжёло вздохнул. Будь ситуация хоть немного иной, он нашёл бы способ решить всё миром. Но в Дарёне засела настолько глубокая ненависть к Мирославу, что он ни за что не согласится идти на компромисс и хранить тайну. А Корней, как типичный ведомый, сделает всё, что скажет его друг. Тем более, что Дарён потратил немало сил, чтобы подорвать доверие местной ребятни к Мирославу.
Юноша направил живу в ноги, многократно усиливая свой рывок. Всего за несколько мгновений он настиг Корнея и сломал тому шею. После чего повторил это с Дарёном. Жива духа-подселенца, всё ещё не до конца усвоившаяся, взбурлила, туманя разум. Горечь от вынужденного убийства начала смываться чувством хищного удовлетворения. В конце концов, почему нет? В этом мире слабый всегда погибает от рук сильного. А этот щенок вечно смел вести себя так, будто он сильный. Перед императором Пересветом должен преклониться каждый, а кто не сделает этого — будет уничтожен! Именно так достигается бессмертие!
Мирослав с размаху ударил себя ладонью по лицу. В ушах зазвенело. Покачиваясь, он рванул обратно в круг, где повалился на спину и закрыл глаза. Нужно взять себя в руки или слова Дарёна станут пророческими. Путь Пересвета-Мирослава прервётся прямо здесь, ведь он превратится в чудовище, которое пожирает всё вокруг.
Сжав волю в кулак, юноша принялся успокаивать дыхание и потоки живы, дабы взять контроль над силой духа и не позволить ей взбунтоваться. Вся его концентрация уходила на это, пока сознание не покинуло Мирослава.
Очнулся он уже на закате. Последние лучи солнца слабо пробивались сквозь ветви деревьев. Юноша сел и сосредоточился. Животок полностью стабилизировался, а слияние завершилось. Опасность миновала. Ритуал прошёл успешно. Мирослав было улыбнулся, однако его лицо тут же посмурнело, когда он вспомнил о недавних событиях.
«Тела… Надо избавиться от тел… »
Юноша вскочил и пошёл к убитым Дарёну и Корнею. Те лежали там же, где он их оставил. Холодные и бездыханные.
— Неужели нельзя было обойтись без этого? — с горечью выдохнул Мирослав, после чего притащил обоих поближе к поляне.
Местом погребения он решил сделать ритуальный круг под дубом. В идеале тела стоило бы сжечь, но в разумные сроки он не сможет всё устроить, да и погребальный костёр слишком легко заметить. Придётся хоронить. Своей лопаткой для корешков он аккуратно снял дёрн, отложил его в сторону, а потом начал копать яму в центре. Пришлось изрядно попотеть, учитывая размеры лопаты и необходимость закопать сразу двоих. Мирослав провозился всю ночь и часть утра. По ощущениям времени ушло не меньше десяти часов. И это ещё он ловко циркулировал живу по телу, чтобы подавлять усталость и ускорять работу.
Начал он с Корнея. Мирослав вогнал тому осиновый кол в грудь и уложил лицом вниз, после чего обложил наскоро сделанными оберегами и засыпал небольшим слоем крупных камней. А вот когда дело дошло до Дарёна, юноша задумался.
«А что я буду делать дальше?»
Изначально Мирослав планировал силой создать себе связь с духовной сущностью, дабы стать таким же, как современные мастера живы. После этого осталось бы лишь запросить повторную проверку и списать всё на недобросовестность старосты или, наконец, слишком низкий уровень силы, помешавший проверке. Но, похоже, первым делом у них могут возникнуть мысли об одержимости.
Зная Афанасия — он легко воспользуется ситуацией, чтобы погубить Мирослава или, что ещё более вероятно, шантажировать его семью. Страшно подумать, чего этот выродок может пожелать от Лаванды. При этом не стоит забывать о том секрете, который ему известен об отце и матери юноши. С такими картами на руках он или получит своё или, что куда реалистичнее, Храбр его прикончит на месте. И в лучшем случае семье придётся бежать, а в худшем — столкнуться с правосудием Семикняжия.
«Остаётся только Мирославу исчезнуть…»
Юноша вновь посмотрел на мёртвого Дарёна. Все постоянно говорили о том, как они похожи. Лицом, цветом волос, даже цветом глаз. А учитывая, что единственным представителем племени древичей здесь, да ещё и с такими яркими чертами, была Лаванда, то слухи по деревне ходили самые разные. Начиная от того, что та не хотела растить близнецов, так что отдала одного одинокому старосте. Заканчивая тем, что обоих детей она нагуляла с Афанасием, который ради сохранения тайны потребовал право растить одного из сыновей. Но для Мирослава это всё не имело значения. Их сходство, которое доставляло столько проблем, наконец пригодится.
Юноша перебрал котомку Дарёна. Там оказались документы, причём, исходя из их формата, никак нельзя было бы проверить, является ли их податель настоящим владельцем. Мазь, которую староста купил у Лаванды, немного денег, сменная одежда и прочие мелочи. Мирослав сложил туда свои инструменты, а после отложил котомку в сторону и вернулся к погребению Дарёна. Кол, обереги, камни, импровизированные курильницы и землю сверху. Насыпь юноша хорошенько утрамбовал, добавил ещё земли и повторил операцию снова. После этого он аккуратно выложил дёрн так, чтобы не было заметно следов раскопки, и встал. Осталось только тщательно разбросать горсти оставшейся земли по округе так, чтобы они скрылись в густой траве, что юноша и сделал.
Мирослав отошёл в сторону и осмотрел поляну. Всё, что было при Корнее, он закопал вместе с ним, а вещи Дарёна забрал себе. Юноша так же осыпал округу смесью трав, которые собьют с толку любого обладателя тонкого нюха, и постарался замести следы. Так что, когда он уйдёт, ничего не будет напоминать о произошедшем здесь.
Мирослав вновь тяжко вздохнул, развернулся и побрёл прочь. Сердце сжималось от мысли, что придётся причинить боль тем, кто вырастил его, прикинувшись пропавшим без вести. Однако только так он мог одновременно защитить их и выполнить свою цель.
«Теперь я Дарён Русалов, сын старосты деревни Сухотравка.»
Настоящий момент.
Мир будет отвергать тебя. Так сказал ему Триглав. И это касается не только того, что Мирославу не повезло получить слияние с духом при рождении. Мириады дверей безграничных возможностей развития способностей на его глазах захлопывались одна за другой, пока не осталось всего несколько.
Любые формы контроля над пространством, стихиями, животными или растениями ему оказались недоступны. Как и техники исцеления или усиления других. Фактически всё, что ему оставалось — это управление живой внутри собственного тела и создание временных объектов из живы. И это при том, что многие сильные техники включали в себя сразу несколько недоступных аспектов. Очень скромный выбор.
Мирослав продолжил концентрироваться на поглощении дарованной жёлудем силы, одновременно с тем лихорадочно выискивая в памяти технику, в которую можно облачить имеющиеся возможности с наибольшей эффективностью. Да только это было не так легко. Ведь даже основанные на оружии и других объектах техники обычно вплетали в себя другие элементы более активно, чем позволяли текущие ограничения.
Тогда он обратился к обширному жизненному опыту, приобретённому за годы странствий. Первым делом ему пришёл на ум стиль рукопашного боя, в котором единственным оружием становилось тело воина. Дополняя его бесчисленными умениями направленными на усиление и укрепление, можно было достичь немалых высот. Но Мирослав отмёл его, как надостаточно гибкий. В этот раз ему предстоит пройти путь к достижению бессмертия в одиночку, не полагаясь на способности союзников. Так что нужно иметь возможность самостоятельно преодолеть любые преграды.
Тогда юноша вспомнил свой собственный уникальный боевой стиль, который создал больше как упражнение по применению полученных во время странствий знаний, чем как основу силы. Для времён расцвета мастерства управления живой он был слишком простецким. Но сейчас всё иначе. Если взять эту амальгамацию опыта, полученную Мирославом от жителей империи, доработать и объединить в технику, состоящую из девяти умений, то потенциал Множества Обличий Имперца может раскрыться на полную.
Каждое из них станет формировать особое одеяние и оружие. В облачение будет помещено небольшое усиление. В оружие — возможность гибко контролировать его с помощью живы. Это максимум, который он сможет выжать из открытых для него возможностей.