из рая печать
На снег, огорошенный вдовьей зимою.
Кому-то без сердца оставишь следы.
Их кто-то зачем-то использует дважды.
Впервые – когда не сочтёт за труды
Пройти по пути вдовьей скорби однажды.
Пусть после вернётся по ним же к себе,
Такому ещё несозревшему,
дабы
Не бросить в лицо бескорыстной судьбе
Из золота колоса хлебушек свадьбы.
ГНИЛУШКА
Тот июнь,
Где шиповник в огнях
Освещал и крылечко, и дом,
Куплен стужей с тоской на паях:
В девяностых все всходы – на слом!
И лежала вдали от крыльца
Жар-гнилушка в чащобе травы,
По ночам умудряясь мерцать
Для недужной бессонной вдовы.
И мерцала, с порога видна,
То ли в сумраке, то ль в голове,
Чтоб сказать, что хлопочет она
Тут, в саду,
как подмога вдове.
* * *
Не приходит к людям озаренье:
Время стало вовремя седым?
…Чтó висок?
Ему б чуть-чуть терпенья –
Притулился б к жилам голубым.
Напряглись в апреле вены-ветки.
Будут листья в собственном соку.
У осины – северной брюнетки –
Чёрный шлейф висит всё на боку.
Зá зиму кора её замерзла.
…Соки лет ушедших
зарывать
Может только белая берёза…
…И хранит до следующих стать.
* * *
Как дурманит духáми сирени
Уходящий в заоблачность май!
Я не знаю опасней мгновений –
Тяги крови ступать через край.
Впереди – животворное лето.
Безыскусны запасники сил.
…И мотивчик, что «песенка спета»,
В горле – ступором цапли без крыл.
Осторожно по стёклам ступаю:
Прорва битых бутылок кругом.
То осадок Девятого Мая
Выпал снова, как иней, на холм,
Пощадив фейерверки сирени,
Убеждая победный салют
В том, что дней разноцветных сплетенье
Лучше лета, которого ждут.
* * *
Что желаешь, душа, провожая
Год за годом себя на погост?
По зубам, знать, и яблоко рая
И на «Древе познанья» нарост.
Ты уже и поддержки не ищешь
У других, что остались терпеть
Эту крепкую века ручищу,
Без усилья зажавшую плеть.
Ощущаешь минуту покоя
За друзей, населивших свою
Глубину на открытом угоре –
Несомненную месть бытию.
* * *
Салютует назревшими почками май.
Ожила под окошком рябина.
Без испуга
печаль на ночлег поселяй:
Рассмеялась,
как детство, наивна.
День без солнца к себе забрала суета,
В днях безоблачных весь растворила.
На пригорке, где в прошлое тропка крута,
Солнце крышу избы раскалило.
Смотрят окна, что очи слепые, туда,
Где на Волге болтается бакен.
…На «воздушной подушке» судам
иногда
Этот бакен – как старый приятель.
* * *
Отступленье жары? Или осень уже наступила?
Очень хочется пить рыжий, с корочкой хлебною квас.
…У соседки-вдовы босоножки соседка купила:
Много дырочек в них, но они по ноге – в самый раз.
У соседки-вдовы начиналося счастье с печали:
Ветви женской печали накрыли её с головой.
Громко тени рябин о потерянной влаге бренчали,
Называя в повторах наивную кротость вдовой.
От соседки-вдовы не услышали жалоб ни разу.
…И о том, что осколок у мужа – змеёю в груди…
Только тени рябин всё бренчали бесстрастную фразу:
«Старый квас выливают, а ноги живут взаперти…»
* * *
Не Севастополь в звёздах снился:
Недуг любви вдвойне сильней,
Когда стоит морфлот у пирса
В нерусской бухте без огней.
Я поднимаюсь вверх по камню…
Подъём во тьме кромешной – бел!
…В предгрозовую бездну кану,
Чтоб ты мой сон не подглядел.
Лежу на тёмном дне подлодкой,
Что донной рыбе – по нутру…
…В мой сон идёшь походкой чёткой
По каменистому бугру.
* * *
О тебе не пишу,
Ты не в жизни моей потому что.
Так безволен бросок
На крутой бережок сентября!
…Мне б в Крыму очутиться,
От сильного стресса очнуться,
На «былое» и «новое»
Общее время деля.
Мне от розовых дней
Лишь сегодняшний день достаётся.
Как за сердце хватает
Нездешняя щедрость твоя!
Здесь идёт снеговей
В сентябре, по тропе, –
От колодца
Даже слабую память
О лете невстречь отводя.
Лопухи да репьи –
Те же дети в бездетной России.
…Стонет Чёрное море –
Покоя Вселенной оплот!..
Ночь и день,
День и ночь