Хреново. С шестерыми мы, может, и справимся — да й то с трудом, а если еще экипаж встанет на их сторону...
Я быстро прикинул отрядные средства — деньги, камни, снадобья и все прочее, и решил, что, даже если прибавить мое обаяние, этого не хватит. Морской торговец не может не быть авантюристом, но корабль для него на первом месте, если только — да и то не всегда — прибыли ему не хватит, чтобы купить другой.
Даэран решил действовать.
— Противоядие. — Он с улыбкой протянул руку. Солдаты полукругом окружили его. — Противоядие — и мы уходим.
Он лгал, но считал, что у меня нет другого выхода, как ему поверить.
Китайская ничья — когда полная комната народу с пистолетами, и все держат друг друга под прицелом. Кончается она, когда кто-нибудь сделает роковую ошибку.
— Что ты хочешь за проезд на твоем корабле, Эрол Линеан? — спросил я.
— А, — отозвался он небрежно, — вы уже оплатили проезд.
Он не рассчитывал, что я поверю ему, — я и не поверил.
Ну что ж, мы хранили эту тайну долгие годы. Тайной было даже то, что кто-то, кроме инженеров, знает, как это делается хоть это и было известно всем, кто пришел с Той стороны.
— Я скажу тебе, как делать порох, — заявил я. — Не магическую подделку работорговцев. Настоящий, черный порох. Он делается очень просто — и дешево. Я сказал бы тебе это прямо сейчас, только ведь они тоже услышат.
У Ахиры отвисла челюсть, у Джейсона глаза полезли на лоб. Энди и Тэннети я не видел, но им это тоже вряд ли понравилось. Лучшее, что я мог сказать в свое оправдание, — это что я бросил Даэрану и Эролу Линеану кость, за которую они сцепятся. Тот из них, кто узнает секрет пороха, получит источник невиданного богатства. Второй знающий неминуемо станет соперником. Будучи единственным — вне Приюта — обладателем тайны, Эрол Линеан сможет ходить на своем корабле из порта в порт, сбывая дешевый порох по высокой цене. Если на рынке будет конкуренция, порох из чуда становится просто выгодным товаром.
Даже будь у меня пара дней на обдумывание, я не смог бы придумать ничего лучшего, чтобы заставить Эрола Линеана принять нашу сторону против Даэрана. С тех пор я много думал над этим, и до сих пор не вижу альтернативы.
У моей великолепной импровизации оказалось только одно слабое место: по взгляду, которым одарил меня Эрол Линеан, я понял, что он мне не верит.
Зато мне поверил Даэран. Я понял это, когда он бросился на меня и прижал к перилам, пытаясь вырвать флакон.
Сейчас-то понятно, что у него были все основания. Я потратил достаточно времени, убеждая правителя в своей искренности, и убедил. В конце концов он же бросился за предполагаемым противоядием. Он был расположен мне верить — я мог бы продать ему Бруклинский мост, хотя он даже понятия не имел, что такое Бруклин. А Эрол Линеан только что со мной познакомился, и ему еще только предстояло узнать, как я обаятелен и надежен.
Все произошло мгновенно. Одна из причин, почему маги всегда нуждаются в телохранителях, — та, что в бою маг становится первой, если не главной, мишенью. Останься Энди цела и на свободе — перевес в драке очень скоро оказался бы на нашей стороне.
Двое солдат метнулись к ней. Уголком глаза я увидел, что Энди рухнула от удара по голове, а Тэннети рубит солдата, который пытается пришпилить ее к палубе, но я был занят собственной дракой.
В прежние времена это было бы самое время Карлу вмешаться.
Однажды, когда ловушка, расставленная нами для работорговцев, неожиданно не сработала, он оказался в окружении четырех мечников — и неплохих, можете мне поверить, — а сам вооружен только чем-то вроде утяжеленной палицы. Так вот, не прошло и четырех секунд, как все было кончено: они лежали, не пытаясь подняться.
Но Карл погиб, его у нас не было, а был только я.
Я сделал лучшее, что только мог: всадил метательный нож в живот Даэрану и так отшвырнул одного из солдат, что тот впечатался в остальных, устроив кучу малу.
Это дало мне время выхватить меч.
Я отбил возникший на пути нож и всадил клинок солдату меж ребер. Тот захлебнулся криком и, дергаясь, повалился на палубу — с застрявшим у него в ребрах мечом. Десять лет назад, даже пять лет назад я бы успел вырвать клинок, высвободить его прежде, чем он застрянет, — но я стал медлительным и старым.
Нам бы вообще ничего не светило — если бы не Ахира и Джейсон с револьвером. Гном исхитрился сцапать где-то тяжелый абордажный багор и теперь вертел им, как палицей — одному из дуболомов правителя Даэрана досталось так, что он перелетел через борт и тяжко шлепнулся на баржу.
Револьвер Джейсона выплюнул пламя и дым — и один из солдат с воплем рухнул прямо на Баста, заливая его кровью из раненого бедра.
Руки Баста судорожно дернулись, неловкие пальцы впились солдату в лицо. Баст делал, что мог, — но большим подспорьем это, разумеется, не было.
Я нырнул под нацеленное в меня копье и кинулся на его хозяина, на ходу вытаскивая терраиджийскую удавку.
Сделав левой обманное движение, правой рукой я быстро накинул врагу удавку на шею и дернул, затягивая, — этот рывок вполне мог бы наполовину отрезать ему голову.
Побагровев лицом, солдат безнадежно вцепился в гарроту. Теперь спасти его могли только болторезы, а я не собирался копаться у себя в сумке, доставая их.
Но их было слишком много, хотя Эрол Линеан и его матросы не вмешивались — просто слишком много, чтобы мы могли одолеть их в рукопашном бою. Мне надо было обдумать все заранее. Надо было настоять, чтобы Джейсон держался поодаль, не лез в самую гущу, пока совсем не припечет. Но такое планирование всегда было епархией Карла, а Карла больше нет.
Один солдат добрался до Джейсона, ухватил револьвер, дернул его вниз и содрогнулся, когда выстрел разворотил ему живот, но Джейсон не успел высвободить оружие, как на него насели еще двое врагов.
Тэннети тоже выстрелила из одного из своих кремневиков и — хоть я и не видел этого — попала. Двигаясь быстрее, чем я мог представить, она повисла на спине одного из солдат, нападавших на Джейсона, ее сияющий охотничий нож взлетел и опустился, и снова, и снова — только теперь он блестел ало и влажно.
Джейсон сумел высвободиться и быстро выстрелил еще дважды — но на третий раз его револьвер только сухо щелкнул.
Револьвер.
Он стрелял патронами, начиненными бездымным порохом, над которым Рикетти с помощниками работали долгие годы. Это был один из двух — всего двух — существующих в этом мире револьверов.
Джейсон был сыном Карла Куллинана, а Карл Куллинан из кожи бы вон вылез, лишь бы такое совершенное оружие не попало в руки врагу. Джейсон Куллинан швырнул револьвер себе за спину — через борт.
Бесценный кусочек голубоватой стали, кувыркаясь, высокой дугой взлетел в воздух.
Наверное, именно в этот миг я услышал вскрик Тэннети — меч приколол ее к мачте, нож выпал из бессильных пальцев. Именно тогда Джейсон упал под навалившимися на него телами. Меч вытащить он попросту не успел.
Что-то ударило меня по голове, и мир на мгновение дрогнул. Я качнулся, хватаясь за нож, шагнул назад... и услышал крик.
— Уолтер, мы...
Мне не довелось услышать, что собирался сказать Ахира: самый крупный солдат подставил ему подножку, гном зашатался, беспомощно хватаясь за воздух, — и полетел в проем в ограждении. Как шар в лузу.
Только вместо лузы была вода.
Очень глубокая вода.
Нет!
Да нет, все должно было обойтись. Ахира крепкий. Когда он упал на баржу, развитая мускулатура и крепкие кости должны были уберечь его. Но он упал неудачно, под острым углом, и его отбросило...
Его испуганный вопль до сих пор стоит у меня в ушах. Высокий, замирающий вопль. Я до сих пор вижу, как он падает назад, пальцы цепляются за баржу — и соскальзывают. И ничего нельзя сделать. Я до сих пор вижу брызги от его падения, его расширенные глаза, ужас на его лице, когда вода сомкнулась над ним.