Рыцари носили белые накидки — символ чистоты и целомудрия, в то время как слуги, оруженосцы и младшие братья должны были надевать черные. Впоследствии папой было закреплено, что рыцари могут носить красный восьмиконечный крест слева на груди в знак того, что никогда не отступают в сражениях. Когда эскадроны Ордена бросались в атаку, их первую линию составляли всадники в белом, а вторую, где были сержанты и конюшие, — всадники в черном. По-видимому, отсюда и произошел знаменитый черно-белый штандарт Ордена, так называемый Босан, — боевое знамя тамплиеров, сочетание цветов которого символизировало постоянную борьбу между Светом и Тьмой в космосе и в человеке.
Рыцари были объединены в командорства, маленькие автономные республики, имевшие свои крепости и независимые от законов области, в которой они находились. К XIII веку тамплиеры имели около пяти тысяч командорств по всей Европе и Ближнему Востоку. Только в Святой земле у Ордена было 600 рыцарей, 2000 сержантов и более 5000 рядовых всадников. С такой силой приходилось считаться, тем более что Устав Ордена запрещал его членам отступать перед врагом, если по численности он не превосходил их втрое.
Постепенно росло и материальное благополучие Ордена, необходимое для его существования и для выполнения возложенной на него миссии. Вначале были пожертвования. Богатые люди, не имевшие наследников, оставляли Ордену имения, замки, поместья. По завещанию арагонского короля Альфонса I после его смерти в 1134 году во владение Ордена перешла треть королевства на севере Испании. В 1141 году бретонский герцог Конан оставил Ордену целый остров недалеко от побережья Франции. Уже к середине XII века тамплиерам принадлежали многие сотни земельных наделов с замками и поместьями.
Это состояние, которое не переставало пополняться, впоследствии умножилось благодаря умению, с которым рыцари управляли своим имуществом. Бумажных денег в то время не было, а путешествовать с мешком золота было нелегко и опасно. Имея представительства Ордена чуть ли не в каждом городе, тамплиеры сделали подобные путешествия возможными: взамен денег, сданных в одном командорстве, человеку выдавали расписку, по которой он мог получить их обратно в любом другом. Монархи, принцы, частные лица, ювелиры и торговцы становились клиентами этих первых «банкиров». Раздробленная на многие княжества, непрестанно воюющие между собой и вследствие этого изолированные не только друг от друга, но и от всего мира, Европа постепенно начинала оживать и обретать стабильность. Появилась возможность возобновить старые торговые, а значит, и культурные связи с остальным миром.
Логичен вопрос: как же увязать подобную деятельность с обетом бедности, который давался каждым рыцарем? Что это — лицемерие, ложь или очередная загадка, преподносимая нам рыцарями Храма? Кто посмел бы назвать бедными представителей самой, пожалуй, богатой организации своего времени? И все же они действительно были бедными, просто понимали бедность не поверхностно — не как нищету и отсутствие элементарных материальных благ, а как собственную от них независимость. Тамплиер не имел личного имущества, за исключением самого необходимого. Имуществом владел (а вернее, управлял) Орден. Сегодня материальные ценности, как правило, являются целью; тамплиеры воспринимали их как средство, необходимое для дела. Отсюда и знаменитый девиз Ордена «Не нам, Господи, не нам, а все во славу имени Твоего!».
Ничто не может рассказать о миссии тамплиеров красноречивей, чем их дела. История Ордена началась на Востоке; тамплиеры были единственной организацией своего времени, открытой для восприятия всего нового и необычного для европейского сознания, что мог дать Восток. Благодаря этому рыцари быстро стали своего рода естественными «монополистами» на самые передовые достижения науки и культуры. Уже в XIII веке они прекрасно владели основами картографии, вследствие чего в Европе бурно начало развиваться строительство дорог, связавших между собой основные города и, что самое главное, связавших Европу с государствами Востока. Значение этих магистралей, которые стали в буквальном смысле каналами вначале для торговых, а затем и для культурных связей, трудно переоценить.