— Не-ет, Санек, я хочу именно эту штучку!.. — У Вальки в голове мелькнула еще не осознанная мысль: сегодня либо пан, либо пропал. Одно из двух: или она вернет своего сыночка, или всадит эту самую финку в горло врачу, перепутавшему результаты УЗИ. Либо — либо, потому что жить по-прежнему она больше не желает. Если не выйдет с Садиком, пускай сажают в тюрьму!
— Так что же, дашь? Может, тебе за нее заплатить?
— Обижаете, Валентина Владимировна! Если такая женщина согласна принять подарок, какой дурак откажется! Вот, пожалуйста, смотрите, как она открывается. Нажмешь сюда, здесь вылезет лезвие. Видите, как просто...
— Рауль! — выкрикнула Валька, не успев поблагодарить, — к подъезду подруливал знакомый серебристый «Пежо».
— Ну я тогда пошел... — Паренек поспешил на свое рабочее место, всю его храбрость-развязность как рукой сняло. И то сказать — отдал свой талисман, а взамен ничего, даже поцелуя...
Но Вальке было сейчас не до этого. Несколько лет она тупо ждала, ничего не предпринимая, и вот теперь наконец в ней созрела решимость. Долгая, тяжкая, оплаченная смертной тоской и загубленными годами жизни, может быть, уже привившимся алкоголизмом. Нет, нет! Если Садик вернется, она ни за что не станет пить. А если нет... тогда ей уже ничего не надо, кроме мести. Санькина финка лежала в глубоком косом кармане шикарных голубых брюк.
— Валюша! — раскинул руки Рауль, приближаясь к ней чуть пританцовывающей походкой. — Вай-вай, ты пришла без звонка! Для чего, я бы и сам вечером к тебе пришел! Какая ты сегодня, глаз от тебя не отвести! — прищелкнул он языком и обнял Вальку. От его куртки пахло дорогим сигаретным дымом, а изо рта — коньяком и мандаринами. Когда-то Вальке казалось, что в таких вот запахах — самый кайф жизни. Рауль обнял ее за талию и повел к подъезду.
Он был весел — наверное, совещание с компаньонами прошло удачно, да и Валькин вид вроде бы произвел на него впечатление. И все-таки встреча произошла не так, как хотелось Вальке. Чего-то не доставало... серьезности, что ли? Рауль слишком громко говорил, а его рука норовила соскользнуть вниз. Прежде Вальке даже нравилось, что он такой решительный и ни до кого ему дела нет. Но сегодня, когда она хотела поговорить о Садике, все должно было происходить по-другому!
— А я сейчас не смогу поехать с тобой, дорогая, — говорил Рауль, когда они поднимались по ступенькам. — Сегодня мне еще надо поработать. Если хочешь, подожди час-другой, Аленка тебе кофе сделает... Или, хочешь, я скажу Алику, чтобы отвез тебя домой, а позже сам за тобой заеду и повезу в ресторан... часов в десять, ладно?
— Я не хочу в ресторан, Рауль. Мне надо с тобой поговорить.
Он посмотрел на Вальку так, словно это желание было высказано одной из двух искусственных елок по обе стороны входа. Потом усмехнулся, приняв это за кокетство — надо же, чего моя любимая хочет! Не выпить, не трахнуться, не подарок мне заказать, а поговорить!
— Вот и прекрасно, за ужином и поговорим. Или тебе не терпится?
— Я хочу сейчас, — подтвердила Валька и ласково пробежала пальцами по его ладони: пусть не думает, что она просто капризничает, настаивая на своем.
— А что случилось, хорошая моя?
— Ничего не случилось... то есть случилось, да. В общем, мне это очень важно...
Рауль опять посмотрел на Вальку, теперь не с усмешкой, а с оттенком опасения. Наверное, Валькино лицо выглядело необычным, и это ему не понравилось. Но он не любил откладывать проблемы на потом, предпочитая решать их сразу.
— Ну хорошо, пойдем. Мой кабинет тебя устроит?
— Конечно, — согласилась Валька, внутренне ежась от страха. Вот сейчас, через пять минут, станет ясно, что ждет ее в будущем: счастливое материнство или тюрьма на всю оставшуюся жизнь.
Они миновали Аленку, угодливо вскочившую при их появлении, прошли за высокие, отделанные под дуб двери... Здесь когда-то Рауль впервые расстегнул пуговицы на ее вязаном жакете — тогда ей можно было носить вязаное, потому что фигура еще не расплылась... да и теперь бы не расплылась, если бы не проклятая выпивка. Но пора было приступать к делу.
— Так что случилось, милая? Может быть, тебе срочно нужны деньги?
— Нет, спасибо, Рауль, деньги мне не нужны. Дело в том... Мне очень серьезно надо поговорить с тобой, понимаешь?
— Ну так говори! — воскликнул он уже с нетерпением. В его глазах мелькнула догадка, о чем должен быть этот разговор. Верная догадка. Но уже по этой метнувшейся в глазах и быстро притушенной мысли Валька поняла, что будет не пан, а пропал. Однако она не хотела верить.
— Ты знаешь, что я хочу сказать. Мне ничего в жизни не надо, кроме сына. И кроме тебя, если ты захочешь... Я не всегда правильно себя вела, но это как раз из-за Садика. Потому что я тосковала. Прошу тебя... — Валька чувствовала, что не может выразить и сотой доли того, что ей хотелось сказать, — ведь она не умела складно говорить. Даже эти только что сказанные слова стоили ей большого напряжения. Чувствуя, что сейчас все уже может кончиться, и кончиться плохо, она согнула колени и бухнулась на ковер к ногам своего повелителя.