Бабка предложила девчонкам чаю, но Мальвинка отправила на кухню только одну Нюту, а сама осталась возле Вальки.
— Слушай, чего скажу. Один умный человек дал совет: надо еще раз поговорить с Раулем. Но только не тебе, а знаешь кому?
— Не знаю и знать не хочу, — закричала Валька.— Отстаньте от меня все!
— Но у меня есть план, чтобы все кончилось по-хорошему...
— Не будет по-хорошему! — почти прорычала Валька, ухватив зубами подушку. — Я уже пробовала по-хорошему, а вышла куча дерьма! Отстань от меня, Мальвинка, не то я с собой покончу!
После этих слов с Валькой сделалось нечто вроде истерики: она билась на постели и давилась криком, который застревал у ней в горле. Мальвинка побежала за водой, в которую бабка накапала из пузырька успокоительное. Нюта испуганно моргала, не зная, чем помочь, — у ней ни на что не было сил. Потом Вальке влили в рот капли, а Мальвина повела домой Нюту. Краем сознания Валька зацепила мысль, что с внезапно объявившейся подружкой не все в порядке. Но в следующий момент все мысли опять заслонила собственная напасть.
Потом она, кажется, заснула и долго спала — или ей казалось, что долго? В прихожей хлопнула дверь: мать ушла или принесло кого на ночь глядя?
— Ба-аб! — громко позвала Валька: голос вернулся к ней, она могла кричать.
Шаркая тапками, бабка вошла в комнату.
— Чего тебе? Может, молока с медом выпьешь?
— Далось тебе это молоко! Без него тошно!.. Лучше скажи, кто пришел? Сейчас дверь хлопала...
— Никто не пришел, — покачала головой бабка. — Мальвинка ушла.
— Да Мальвинка с Нютой давно ушли, а это сейчас...
— Говорю тебе — Мальвинка ушла. Она потом, как Нюту-то проводила, опять к нам вернулась. Ты спала, не слышала.
— Заче-ем? — протянула Валька. — Для чего она второй раз приходила? Я ж ей сказала — никаких больше разговоров!..
— А она и не с тобой говорить хотела. Со мной.
Валька посмотрела на бабку — не рехнулась ли та.
— С тобой? Чего это она? О чем вы с ней говорили?
— Ты вот что, — сказала вдруг баба Тося, наклонившись к Вальке и глядя так серьезно, так важно, ну прямо тебе икона. — Ты если не хочешь ни о чем знать, так и ладно. Только вот что: когда этот Рауль навестить тебя надумает, ты не воспрещай.
— Ах вот чего вам всем хочется! — закричала Валька. — Чтобы Рауль ходить не перестал! Перестанет — мы без денег останемся, так ведь? Ну, бабка, я еще от матери могла ожидать, но не от тебя!..
— Да уж молчи, дуреха, — без злобы огрызнулась баба Тося. — Ты знай слушай, что тебе говорят. В общем, так: теперь я сама за твое дело взялась. Надо бы раньше, да не додумалась. Прости бабку... А теперь, как Мальвинка-то мне сказала, я и поняла наконец...
— Что ты поняла? — охрипнув от удивления, шепотом спросила Валька. — Что тебе Мальвинка сказала — чтобы ты за какое дело взялась?
— Она мне наказала с Раулем твоим потолковать... Да тут, я уж знаю, толку не выйдет. Дальше я уж сама надумала...
— Что надумала, баб? — шепотом спросила Валька, которую вдруг стала бить мелкая дрожь.
Бабка взглянула со строгостью — значит, дело серьезно. И вообще она была сейчас какая-то особенная — собранная, что ли, вся словно наполненная своим важным решением. Вальке снова пришло на ум, что бабушкино лицо сейчас словно с иконы.
— Не скажешь, баб Тось? — замирая от всего этого, чуть слышно спросила Валька.
— Не скажу. Ты знай поправляйся, в себя приходи, а это не твое дело. Может, принести молока-то?
Валька махнула рукой. Бабушка снова показалась ей такой, как всегда, — обычной, чуть надоедливой, изученной до последней черточки. Но через несколько минут из соседней комнаты донесся ее старческий хрипловатый голос, который она безуспешно старалась приглушить:
— Але! Вы почта? Это Кабанова вам звонит, из двадцать восьмой квартиры, дом четыре по улице Героев войны. Позовите Веру, которая пенсии носит!.. — Прошло немного времени, и бабка опять заговорила: — Вера? Здравствуй! Ты когда нам пенсию понесешь — на другой день? Возьми с собой такую бумагу, чтобы телеграммы писать. Ага, бланк... Только не забудь, слышишь? А я тебя тогда поблагодарю! Да ладно просто так, ты мне просто так, и я тебе просто так. Ну, будь здорова.
Валька выслушала этот разговор с напряженным вниманием. Что еще там задумала бабка, для кого телеграмма? Тем не менее ей самой стало легче: она ведь с детства привыкла полагаться на свою бабу Тосю. Потому что если уж та бралась за какое-нибудь дело, можно было не беспокоиться. В крайнем случае бабка могла постегать Вальку хворостиной, но проблемы бывали улажены. Правда, все это было в детстве, а теперь по зубам ли ей, старой, нынешнее неподъемное дело? Даже и представить себе нельзя, как бабка сладит с Раулем. Ведь у него ум... сила... охрана... деньги, наконец! А у бабки? Только что она зенитчицей когда-то была, умеет воевать. Но ведь сейчас зенитки только в музеях...