Ей оставалось только развести руками, признавая его право на это, ведь только от него зависело, захочет он принять правильное решение или предпочтет сделать неверный выбор, способный погубить и его самого и всех, кто от него зависит.
— Что ж, поступайте как знаете. Я не стану пытаться достучаться до вас через ту неприступную стену, что вы за годы возвели вокруг себя, отгораживаясь от остального мира, который не открещивался от вас.
— Мы вызываем у простых людей только страх, а у магов — чувство лютой ненависти, злобу и дикую зависть. Разве ты хотя бы раз показала кому-то из тех, кого называла своими друзьями, свою истинную сущность? — Язвительно и горько спросил Тирон севшим голосом, выдающим его волнение.
— Ты прав, я не стремилась всенародно обнародовать то, кем я являюсь на самом деле. Но никто не заставляет вас направляться в столицу, чтобы повторить тот путь, который проделала я. Если вы обоснуетесь в какой-нибудь удаленной деревеньке, то довольно быстро поймете, что я хочу вам сказать. Да, я не спорю. Вначале ваше появление не будет вызывать ничего, кроме ужаса и опасения, но затем люди поймут, что вы — намного лучше тех чудищ, что окружают их и каждый день и угрожают жизням детей, стариков и женщин, которых мужчины-селяне не всегда способны защитить. А вам это вполне под силу…
— Я ни за что не поверю, что они променяют одних чудовищ на других, — криво усмехнулся мужчина, с иронией глядя на нее.
— Ты совсем не знаешь людей, Тирон, поэтому позволь мне судить о том, что они сделают, а что нет. Все знали, что я довольно сильно отличаюсь от обычных магов, многие подозревали, что я — полукровка, дитя человека и какого-то сильного и опасного существа другого вида, но все равно день за днем народ стекался толпами к моему дому, потому что наперекор всем их страхам, я могла помочь.
— Но я не собираюсь оказывать помощь тем, кто вышвырнул меня на обочину дороги жизни, как ненужную, поднадоевшую игрушку.
— И это возвращает нас к прерванному разговору, который ты предпочел прекратить. Тебе не за что ненавидеть людей, ведь они не сделали тебе ничего дурного, в том числе и твоя семья. Твоя мать, родная и единокровная, та, что в муках подарила тебе жизнь, по сей день носит траур в знак того, что все еще помнит о своей невосполнимой утрате.
— Ты настолько поверила во все это, что даже отправилась посмотреть на женщину, приписываемую мне в матери?
— Ты можешь сколько угодно сомневаться, я не стану разубеждать тебя, но это — правда, каждое слово. Ты отказываешься слышать меня не из-за того, что сомневаешься в правдивости моих слов, а потому, что прекрасно знаешь — магию невозможно обмануть там, где дело касается крови.
— Знаешь, тебе лучше вернуться назад. А все мы сделаем вид, что эта встреча, которой вообще не должно было быть, не происходила вовсе.
— Не знаю, что стало с тобой, Тирон, и что так изменило вас всех, но вы — уже не те фейхары, которых я помню. Те, оставшиеся в прошлом, никогда не бежали от проблем и не закрывали глаза на неприятности и трудности, возникающие на их жизненном пути.
— Многое произошло. И твой побег сильно повлиял на нас, изменив все наши взаимоотношения.
— Брось, Тирон, — колдунья не смогла скрыть насмешливую улыбку, — ты никогда не испытывал по отношению ко мне ничего, кроме теплых дружеских чувств. Конечно, учитель намеренно подталкивал нас друг к другу, подбирая пары из фейхаров, больше всего схожих между собой по силе и характерам. Но мы оба знаем, что двум волкам-вожакам слишком сложно ужиться на одной маленькой территории.
— Ты вспомнила о чувствах, — он как-то странно улыбнулся, — скажи, а теперь ты их испытываешь? Ведь я уже заметил знак на твоей руке, свидетельствующий о союзе с мужчиной, которого ты выбрала в свои спутники жизни.
Колдунья с трудом подавила желание по-детски спрятать руку за спину, чтобы символ был ему не виден, словно чувствовала за собой какую-то вину. В самом деле, она ему ничего не должна, чтобы смущаться этого факта, к тому же Яснина не собиралась скрывать руны на своем запястье, в противном случае, прекрасно сознавая, с кем ей предстоит встретиться, она постаралась бы скрыть их.
— Ты будешь удивлен, ведь я сама долгое время довольно скептично была настроена по отношению к тому, что якобы вспыхивает в сердцах людей. Но в один прекрасный день осознала, что истории не лгут. Меня полюбили, а я полюбила в ответ.
— Он — маг?
— Нет, Тирон. Он — обычный человек, — Яснина не собиралась уточнять, что ее избранник далек от этого определения, но и рассказывать обо всем фейхару не спешила.
— Ты выбрала простого смертного, который уйдет из жизни уже через пару десятилетий? И это ты называешь любовью? — Искренне изумился Тирон, широко распахивая глаза, засиявшие золотистым цветом.
— Это любовь, потому что даже один день с ним я не променяю на долгие годы с другим. Он уйдет, это верно, намного раньше, чем я сама, но все отведенное ему судьбой время мы будем вместе. Я даже предпочту быть несчастной с ним, чем счастливо жить вдали от него.
— Так странно слышать эти слова от тебя, — медленно произнес Тирон, сбитый с толку.
— Все меняется, когда тебе в глаза смотрит человек, который искренне, горячо и сильно любит тебя. Ты смотришь на него, а замечаешь в его взгляде только себя, такую, какой он видит тебя: более живую, настоящую, светлую и чистую. Должно быть, я влюбилась в его любовь ко мне, ведь она помогает мне изменяться в лучшую сторону и позволяет чувствовать себя полноценным человеком, чего мне всегда не хватало больше всего.
— И он знает, кто ты на самом деле?
— Представь себе, да. Он видел меня в истинном облике, но на него это не произвело ни малейшего впечатления. В обморок от ужаса он падать не стал…
— Не могу поверить, что ты решилась показать кому-то свой истинный вид, свое настоящее лицо.
— Ошибаешься, Тирон. Фейхара — мое второе я, а не первое. И Камлен это понял быстрее, чем я сама смогла осознать этот факт. А скрывать от него это я и не собиралась, потому что не в моих правилах на чистую любовь платить подлостью и ложью.
— Ты ничего не вынесла из многочисленных уроков наставника, — жестко и довольно пренебрежительно заметил мужчина, кривя губы.
— Ошибаешься, — в голосе колдуньи зазвенела сталь, — я очень, очень внимательно слушала его наставления, запоминала их и делала точно так, как он говорил. Но оказалось, что за пределами маленького мирка, который он создал, действуют другие законы, а в ходу — совершенно иные приоритеты. Мне пришлось узнавать жизнь заново, подстраиваясь под нормы, принятые там, в настоящем мире людей. Поверь мне, я ни раз и не два вспоминала нашего славного учителя отнюдь не добрым словом, когда из-за своих, навязанных им, взглядов попадала в смешные, нелепые, откровенно глупые или даже опасные ситуации.
— Он — дал нам силу, а ты смеешь обвинять его в чем-то? — В фейхаре стала снова просыпаться ярость, но колдунье было глубоко на это наплевать. Его слепота начинала раздражать.
— Силу нам даровал кто или что угодно, но только не он. Он лишь жаждал использовать ее в своих корыстных целях, из-за чего мы все и оказались в этом захолустье, вдали от человеческого жилья, скованные на крошечном клочке земли, где нам давали иллюзию свободы. Открой уже наконец-то глаза и увидь правду — нас просто использовали. Ему была нужна только сила, текущая в нашей крови, а не мы сами.
— Но и остальным мы не нужны. Такие, как мы, всегда и везде лишние.
— Нет, Тирон. Вы сами захотели стать такими, какие вы сейчас. Учитель вливал в наши головы многое, но каждый был волен сделать правильный вывод из его многочисленных речей. Ты не захотел прислушиваться к голосу разума. Ты всегда считал себя изгоем, поэтому с такой легкостью охотно верил каждому слову наставника, принимая все рассуждения за чистую монету. Ты полагал себя другим, сильно отличающимся от остальных людей, а он это заметил и довел твои умозаключения до кульминации, позволив тебе самому сделать за него всю грязную работу.
— Но с тобой этого не случилось, — насмешливо протянул фейхар, — маленький ребенок провел могущественного мага?