— Обычно на зов не откликаются только те, кто сильно устал от жизни и не хочет продолжать бессмысленное с их точки зрения, существование. Разве у вашего повелителя были такие мысли?
— Дело здесь совершенно в другом, — как-то очень устало произнес маг, тяжело опираясь на посох, словно не был уверен, что сможет и дальше твердо стоять на ногах, — князь не видел, в кого превратилась напавшая на него женщина. Он решил, что предательский удар нанесли вы. Камлен видел лишь вас…
Даже если бы колдунья захотела что-то сказать, то не решилась бы. Она не была уверена, что голос послушается ее и не задрожит, предательски выдавая охватившее ее волнение. Она отвела взгляд в сторону, чтобы избежать изумленного и потрясенного взгляда Велиславы, которая широко распахнутыми глазами смотрела на нее. Видимо, никто не рассказал ей о странном увлечении князя чужеземной колдуньей. Она отчаялась получить ответ на свой безмолвный вопрос, поэтому посмотрела на Рамира, призывая хотя бы его не молчать и объяснить ей, что происходит.
— Отведите меня к нему…
Маг вскинул на нее внимательный взгляд, в котором лишь на долю секунды мелькнуло удивление. Он так изумлен тем, что колдунья хочет оказать свою помощь? Но ведь она и до этого выступала в этой роли в Моравве, поэтому не должна никого удивлять актами своей безвозмездной доброты. Это в Талвинии сильно бы удивились тому, как часто она делает что-то для других, здесь же ее знали совсем с другой стороны. Лишь через какое-то время, пока длилось напряженное молчание, она поняла, что причиной стало вовсе не это, а ее голос. Вернее то, как надломлено он прозвучал. Что ж, менять что-либо уже слишком поздно, поэтому она просто выжидательно смотрела на мага, который отвел взгляд и устремился к выходу из комнаты, на ходу призывая ее следовать за ним. Они не успели выйти, как Велислава решительно направилась к невесело улыбнувшемуся военачальнику, чтобы, видимо, потребовать ответы на возникшие вопросы.
После короткого перехода по галереям дворца, они вышли к высоким арочным дверям, чья деревянная поверхность полностью скрывалась под золотым массивным узором, изображающим раскидистое, пышно цветущее дерево, названия которого она не знала. Заметив, как она слегка нахмурила брови, маг с тяжелым вздохом пояснил.
— Древо Рода. Согласно древней легенде, дошедшей до нас из далекого прошлого, его могучие ветви укрывали княжеский род от бурь и невзгод, а цветы, что с каждым годом расцветали все чаще, означали, что он не зачахнет никогда.
По обе стороны от дверей в безмолвии застыли высокие, могучие фигуры, укутанные в длинные черные накидки, закрывающие их с головы до ног, оставляя на виду только кисти рук, сжимающие кривые мечи и глаза, изучающие приближающихся к покоям внимательным взглядом. Когда они подошли ближе, стражи склонились в глубоком и уважительном поклоне. Двое из них шагнули вперед, широко распахивая перед ними двери. Первое, что почувствовала Яснина, едва шагнув за порог, был запах — удушающий, сильный, резкий, пряный и сладковатый аромат трав и лекарственных растений, заполонивший все пространство, пропитавший собой полностью все огромное помещение, разделенное фигурными перегородками на отдельные просторные комнаты. Он, казалось, глубоко проникал в легкие, мешая свободно дышать. Она заставила себя перевести дыхание, которое неосознанно затаила. Маг тяжелым шагом прошел вперед, сильно опираясь на крепко стиснутый в зажатом кулаке посох, поэтому ей оставалось лишь последовать за ним.
Княжеские покои были обставлены роскошной мебелью, сделанной из темного, гладко отполированного дерева, покрытого изящной и красивой резьбой и оббитой бархатом светло-коричневого цвета. Высокий потолок был покрыт фресками, стены с арочными нишами украшали мозаичные панно, а пол устилали пышные, расшитые ковры, небрежно брошенные поверх мраморных плит. И хотя обстановка поражала роскошью и великолепием, чувствовалось, что в этих комнатах живет мужчина, чье сильное присутствие неясно доминировало, брало верх. Яснина слегка замешкалась, заметив стоящий в одной из глубоких ниш письменный стол, заваленный свитками и пергаментами. Она краем глаза заметила, как маг немного обернулся, с недоумением поглядывая назад, словно не понимая, почему она не идет за ним. Проследив за ее взглядом, он неожиданно тепло улыбнулся и сразу деликатно отвернулся, ничего не сказав. Раздосадованная тем, как часто Лим подлавливает ее на таких неловких и смущающих моментах, она торопливо отвела взгляд, и уже не оглядывалась по сторонам, хотя ей очень этого хотелось. Старый маг остановился, а затем шагнул в сторону, освобождая место ей, уже не закрывая своей тучной фигурой обзор. Яснина с трудом удержала спокойное, ничего не показывающее выражение лица, но дыхание предательски оборвалось, болезненно сжав грудь. На квадратном постаменте возвышалось огромное ложе с отделанным золотом высоким изголовьем. Над ним на однотонной стене расцветало диковинными цветами из драгоценных камней большое золотое дерево, широко простирая ветки с густой листвой — изумрудами.
Яснина видела князя только в общественных местах, где он не позволял себе ни расслабления, ни минутной слабости, даже если таковая и имела место быть. Поэтому его неподвижный вид произвел на нее неизгладимое впечатление своей отрешенностью и не свойственным ему спокойствием, которое вместе с мертвенной бледностью разливалось по его, словно окаменевшему, лицу. Глаза мужчины были закрыты, но с того места, где она стояла, колдунья не заметила даже легкого трепетания ресниц. Она смотрела на него, пытаясь заметить хотя бы какое-то проявление эмоций, но на его лице не мелькало никаких отражений, переживаемых им во сне чувств. Словно в своем неестественном забытье он не видел даже сновидений.
— Так не должно быть, — тихо произнесла она, невольно понижая голос. Она знала, что князь не может услышать ее, настолько сильно и глубоко сознание погружалось в это странное и неестественное состояние. Но не могла иначе, словно сама атмосфера покоев, тяжело давящая на нее, не позволила заговорить нормально.
— Я знаю, — маг на мгновение прикрыл глаза, словно боялся не справиться с охватившей его слабостью. Он спокойно воспринял сказанную ею общеизвестную всем чародеям истину, не стремясь отвечать, что это и так очевидно. — Но бессилен что-то изменить. Камлен не живет и не умирает, не борется и не поддается напасти, пожирающей его изнутри. Словно сам не может решить, что для него лучше.
— Князь — воин. Он не может просто отступить, тем более прекрасно понимая, как много от него зависит.
— Камлен множество раз встречал на своем жизненном пути обман, подчас очень жестокий, ложь, коварство и предательство, даже от близких людей, но никогда я не видел, чтобы он показал хотя бы кому-то, что чувствует из-за этого. Я с ним с самого первого дня его рождения, но даже при мне он никогда не позволяет слабости взять над ним верх. Мне страшно представить, как больно ему было осознавать, что ты его предала…
— Разве в его жизни не было других женщин?
— Он правитель, поэтому у него должны быть фаворитки, до тех пор, пока он не вступит в брак, это негласное правило, принятое практически при каждом дворе. С помощью этих женщин повелители показывают свое богатство и власть остальным. У него с четырнадцати лет были любовницы, но не любимые.
— Мои методы не отличаются мягкостью и заботой.
— Велислава любит повторять, что в жизни для тебя важнее всего — результат. Ты вольна делать все, что считаешь нужным, только вытащи его из этой тьмы, что медленно забирает его…
Маг бросил на неподвижную фигуру, укрытую тонким покрывалом, быстрый взгляд и торопливо, словно боясь передумать, пошел прочь. Яснина слегка повернула голову, чтобы видеть, как он тяжело уходит, стараясь идти как можно быстрее, но Лим так и не обернулся назад, чтобы хотя бы еще раз посмотреть на князя. Колдунью поражала эта слепая вера, которой ее удостоили при этом дворе. Стоило их правителю проявить к ней интерес, как она тут же была безоговорочно принята всеми, без исключений, словно их владыка просто не мог ошибаться, выбрав не ту женщину.
Глухой стук закрытых дверей сообщил ей о том, что маг вышел, оставив их наедине. Колдунья неспешно обошла ложе, приближаясь к тому краю, с которого лежал князь. Его руки были опущены по обе стороны от тела поверх покрывала, но они не казались безвольными или слабыми. Широкая грудь, обтянутая тонкой тканью рубашки, едва приподнималась в такт тихому и размеренному дыханию. Казалось, он просто спал, а не находился в приграничном состоянии. Его бред действительно был каким-то неправильным, словно он контролировал его, но не позволял своему сознанию одержать верх и просто проснуться. Она опустилась на одно колено рядом с ним, протягивая руку над его лицом раскрытой ладонью вниз, и привычно закрыла глаза. Ее пальцы начали медленно светиться, затем темный туман стал распространяться от ее руки, медленно окутывая всю фигуру мужчины плотной пеленой, скрывая лицо. Она выдохнула, стараясь изгнать из своей головы все одолевающие ее мысли, чтобы яснее чувствовать его. Не было слабости, одолевающей его, или агонизирующего страдания. Но было что-то другое, что-то, что не желало выпускать его из цепких и острых когтей. Какой-то неприятный сюрприз оставила после себя напавшая на него полукровка, но она никак не могла уловить, что он из себя представлял. Осознавая, что идет на риск, Яснина позволила своей темной сущности частично выйти наружу, чувствуя, как жар заполоняет тело, а зрачок меняет форму. Она слегка откинула назад голову, опуская руку ему на лицо. И практически сразу услышала злобный, яростный, наполненный ненависти шепот, выговаривающий раз за разом древнее и очень могущественное проклятие, повторяющий его, словно молитву. Именно оно не позволяло князю прийти в себя, хотя маг и спас его от раны и яда. Лим оказался слишком могущественным целителем, поэтому у проклинающего не хватило сил, чтобы удержать мужчину в бреду, заставляя его ослабнуть настолько, чтобы можно было нанести решающий удар. Но, ни старый маг, ни Лот никогда не сталкивались с этим черным проклятием, в этом она была полностью уверена. Она сама узнала о нем из дневника своего учителя, который, в свою очередь, похоже, прознал о нем от нагов. Им всем повезло, что вместе с описанием проклятия было подробное перечисление заклятий, способных справиться с ним. Губы колдуньи сжались в суровую и презрительную линию. Вот что значит проявить слабость и оставить врага в живых. Не важно, какой облик у него, лучший враг — это мертвый враг.