— Этот обвал был простой ловушкой, в которую нас без труда заманили.
— Вас?
— Маги не умеют прощать, я часто это повторяю. Лота решили убить, чтобы отплатить за бегство.
— Но не тебя, — иногда проницательность князя начинала сильно раздражать. Яснина насмешливо улыбнулась.
— Ну почему же? Я просто оказалась сильнее…
— Глава Ордена приказал своим людям избавиться от тебя? — В его хрипловатом голосе зазвучало истинное изумление. — Он пошел на обман, чтобы вернуть тебя, а после провала решил убить?
— Так не доставайся же ты никому, — иронично пропела колдунья, устало потирая ладонями холодные плечи. Она уже привыкла носить большие и громоздкие украшения, поэтому сейчас, сняв массивное ожерелье, чувствовала себя не совсем уютно, словно лишилась чего-то привычного и нужного. Шее было слишком легко, что заставляло ее постоянно касаться кожи в поисках украшения. Она не стала забирать потускневшие камни и оплавленное золото, которые остались от роскошного колье, попав под прямой удар заклятия, оставившего на шее следы.
— Какая-то странная любовь у вас в ходу. Предаете тех, кого любите, обманываете их, лжете и в итоге просто губите.
— А чего ты ждал от меня, Камлен? Я — не примерная и робкая девица-красавица, которая будет сутками безвылазно просиживать у окна со своей прялкой и поглядывать на улицу в надежде хотя бы глазком увидать добра молодца, милого ее сердцу. Если бы я попросила тебя вернуться с поля боя в разгар битвы, ты бы услышал меня и выполнил мою просьбу, продиктованную лишь заботой о тебе? Нет, этот ответ не может быть иным. Потому что ты — воин и правитель, и это твой долг. А я — колдунья, и этот долг — мой. И только я буду решать, выполнять мне его или нет.
— Я был не прав, когда потребовал тебя дать то обещание.
Яснина изумленно перевела взгляд на князя, совершенно спокойно признавшего свою ошибку, недоверчиво прищурившись. Она окинула его изучающим взглядом, но он лишь немного иронично улыбался, словно забавлялся ее реакцией на сказанные им слова.
— Наверное, пройдут годы, прежде чем мне удастся привыкнуть к тому, что любить колдунью — крайне непростая задача. Особенно такую упрямую и своевольную, как ты. Я просто беспокоился за тебя.
— Разве это не женское дело, беспокоиться за кого бы то ни было? — Не преминула съязвить Яснина, смущенная его словами. Почему-то князь каждый раз заставлял ее чувствовать себя виноватой, хотя сама колдунья первоначально за собой никакой вины не признавала.
— На данный момент я тихо и мирно сижу во дворце, занимаясь нудными официальными делами, а ты довольно весело проводишь время за его пределами, каждый раз возвращаясь словно после хорошей драки.
— Почему как? Драка на этот раз удалась.
— Они мертвы?
— Мы прибрали за собой, поэтому рабочие и стража не найдут на шахте тел. Что же касается рудника, — колдунья раздраженно повела плечами, скривившись от боли, — то на него времени уже не осталось.
— Я отправил туда людей, которые превосходно знают свою работу и сумеют ее выполнить безукоризненно, — князь тонко и как-то прозаично улыбнулся, — я спрашивал о том, не сумеет ли кто-то из выживших магов добраться до своего Главы, чтобы доложить о случившемся?
— Рогд в любом случае обо всем узнает в ближайшее время. Харн был довольно близок к нему, поэтому его исчезновение вызовет множество вопросов, — немного удивленно ответила Яснина, не ожидавшая услышать от него такой ответ. Впрочем, она сама не понимала, чему все еще удивляется. Пора бы уже привыкнуть, что в этом дворце — положительные качества и черты характера — не красивая одежда, которую одевают в особо торжественных случаях, а затем снимают и прячут в старый шкаф пылиться в укромном уголке на радость вездесущей моли до следующего важного мероприятия, когда она могла еще раз пригодиться. Только вот почему-то безумно сложно привыкнуть к тому, что в сказанных словах не нужно искать скрытого подтекста, а в поступках — иного смысла.
— Его убила ты?
Яснина вскинула на мужчину пронзительный пристальный взгляд, внимательно глядя на него, но он был совершенно спокоен, словно задал безобидный и простой вопрос о погоде или поинтересовался здоровьем ее родственников. Похоже, даже ответь она утвердительно, его отношения к ней это нисколько не изменит. Колдунья задалась не простым вопросом: действительно ли князь готов так равнодушно и безмятежно принять этот факт или делает вид, что его не волнует ее поступок?
— У Лота к нему были свои счеты, поэтому я сочла уместным и правильным уступить ему это право, хотя своим недавним выступлением перед тобой и Азарией колдун и задолжал мне.
— Мне не показалось, и вы действительно были больше, чем просто знакомые? — Камлен прошел вперед и присел рядом с ней на софу, снимая с головы золотой обруч. Яснина закусила губы, чтобы не рассмеяться, когда его освобожденные от удерживающей их преграды волосы свободно упали тонкими прядями на лицо. Она блестящими от смеха глазами следила, как он раздраженно отвел их назад, заправляя за уши. В этот момент, он как никогда раньше, был похож на мальчишку. Колдунья поежилась от внезапно посетившей ее мысли, коварно сообщающей, что она знает о его возрасте только из ранее услышанных многочисленных сплетен и слухов. Но то, что он перешагнул рубеж совершеннолетия, было свершившимся фактом, потому что около семи месяцев назад в столице долго и упорно обсуждали массовые гуляния, устроенные в Моравве по этому поводу, которые длились около месяца, позволяя местным жителям и гостям княжества вдоволь нагуляться и от души понаслаждаться жизнью. Она запомнила это только благодаря Врану, вернувшегося в это время из Даншера, куда он ездил по своим делам. Оборотень был удивлен пышности и размаху, с которыми отмечали день рождения правителя по всей стране. И это не могло не утешать, потому что сама колдунья эту черту перешагнула уже оооочень, ну, не так чтобы и очень, поправила она себя, но давно…
— Когда-то я могла называть Харна своим другом. Но произошло слишком много всего, поэтому дружеские отношения между нами стали невозможными, превратившись просто во взаимную теплую симпатию. По крайней мере, мне так казалось…
— Это случилось из-за Главы Ордена?
— Скорее из-за желания Харна быть как можно ближе к нему. Естественно, Рогд не мог допустить, чтобы хотя бы кто-то из его ближайшего окружения так свободно и просто общался со мной. Его это жутко выводило из себя.
— Это простая ревность, — пожал плечами князь, насмешливо улыбаясь уголком губ. Колдунья фыркнула.
— Это — собственнический инстинкт, а не ревность. Именно из-за этого я никогда не могла позволить себе отношений с магами, все они жуткие эгоисты. И чем больше силы и власти, тем больше они хотят, чтобы объект их желания всецело принадлежал только им.
— И если я назову тебя своей, ты бросишься в меня каким-нибудь неприятным заклинанием, у которого будут весьма плачевные последствия? — Больше всего это было похоже на безобидное поддразнивание, хотя колдунья без труда различила едва прикрытый подтекст в этом вопросе. Сначала он не понравился ей, потому что напомнил о собственном недавнем поступке, когда она именно так и поступила. Но веселый, мерцающий озорными огоньками фиалковый взгляд больших устремленных на нее глаз заставил ее убедиться в том, что сам князь об этом случае и не вспомнил.
— Не попробуешь, не узнаешь, — философски произнесла Яснина, состроив скучающее и равнодушное выражение лица.
— Пока, к сожалению, не могу, — князь даже очень печально и безрадостно вздохнул в конце фразы, заставив ее скосить на него взгляд, — но предлагаю это исправить.
— Каким же образом это можно сделать?
Теперь колдунье даже не потребовалось что-то изображать, она действительно была весьма заинтересована в том, что он скажет. В голове она уже прокрутила сотни вариантов, от самых безобидных до откровенно не приличных. Поэтому ответ поставил ее в тупик, заставив уставиться на мужчину с ошарашенным выражением искреннего изумления на лице.
— Пожениться, — и, видимо, на всякий случай, для особо одаренных ведьм, не знакомых с таким понятием, добавил, — нам с тобой. И вот тогда у меня на это будет законное право, подтвержденное даже документально семейными хрониками, в которые сразу же будет вписано твое имя, многочисленными свидетелями, присутствующими на церемонии, а также жрецом из местного храма, который и проведет этот обряд.