– А?– удивлённо взглянул он на меня, только сейчас меня заметив:– Да нет…Нет. Всё в порядке. Анатолий Иванович, щурясь против света фар, смотрел на меня, как-будто пытался вспомнить что-то важное. Но так, ни чего и не сказав, сел на своё место. Я невольно пожал плечами и сам, усаживаясь в машину.
- Поехали.– Хмуро кивнул вперёд и откинулся на спинку сидения,
не вынимая рук из карманов. Резкая перемена его настроения озадачила меня. Я всё пытался понять, – что же случилось? Настороженно покосился на Анатолия Ивановича, он уже сидел, наклонившись вперёд, поза была неудобной, но он, не замечая этого, казалось, прислушивается к чему-то, слышимому только ему одному. Я не решился его побеспокоить вопросом о причине.
Вскоре, по километровым столбикам, я понял, что мы достигли цели. И, немного проехав за километровую отметку, я осторожно съехал на обочину, заглушив двигатель, повернулся к Анатолию Ивановичу.
- Приехали..?– полувопросительно протянул он, не меняя позы.
Снег прекратился, затих в лесу и ветер, и только редкие огромные хлопья снега медленно оседали, сразу темнея при соприкосновении с покрытием дороги.
После убаюкивающего урчания мотора и сумрачного уюта салона, было несколько неуютно и зябко в покрывающей всё лесной тишине, и даже едва слышимый рёв далёкой авиационной турбины не нарушал её. Накатываясь волнами, то затихая, то усиливаясь, он своим звучанием только подчёркивал вязкую её глухоту, как звон в ушах.
Склонившись к мотору, я был весь внимание, вглядываясь в черноту стволов, начинающегося сразу у дороги леса, стараясь среди них уловить малейшие проблески света. Но сумрачно серели только пятна снега на далёких ветвях лесных великанов.
Минут через десять, изрядно продрогнув, я уселся в машину, закрыв капот, поднятый мною в порыве имитационного усердия. Анатолий Иванович сидел всё так же неподвижно, казалось, он полностью ушёл в себя, отключившись от внешнего мира, и нет ему ни до чего дела. Так прошло полтора часа в вязкой неподвижности тишины, которую я не решился нарушить, как вдруг, без видимого повода, Анатолий Иванович, не поворачиваясь ко мне, сказал:
- Давай домой.
Мне этот приказ пришёлся по душе, машина уже достаточно выстыла, что бы понять насколько снаружи холодно, и я, почувствовал это уже достаточно хорошо, да и тоскливое это подвывание далёкой авиационной турбины в ночной тишине отнюдь не будило приятных воспоминаний.
На всякий случай я проехал несколько километров вперёд, но на пропитанной влагой каше снега, укрывающего дорогу, не было ни каких следов. Развернув машину, я покрепче прижал акселератор.
– Полегче. – равнодушно произнёс Анатолий Иванович, когда я с заносом проходил очередной поворот, при въезде в город.
– В Агентство.– устало приказал, заметив включенный мною на повороте к его дому, указатель поворотов. Но тут же, взглянув на меня, добавил:
- А ну останови.
Я остановился, подрулив к тротуару, он утомлённо улыбнулся:
- Валяй домой, гонщик.
И, пересев за руль, плавно стронул машину, оставив меня в недоумении стоять на тротуаре, но не надолго, было уже около часа ночи, поэтому я быстро бросился к ближайшей станции метро, идти домой по такой слякоти мне не хотелось.
–––––––––––––––––– «» –––––––––––––––––––––––
Когда наследующий день, около половины десятого, я зашёл в наш кабинет, то сразу наткнулся на внимательный взгляд Анатолия Ивановича:
– И каковы ваши впечатления от вчерашней поездки, Евгений Денисович?
Хмуро рассматривая меня, задал он вопрос, после взаимных приветствий. Тон, которым это было сказано, не обещал ни чего хорошего, это меня насторожило, – что-то произошло, и, вероятно, по моей вине, решил почему-то я. Напрягая память, я начал припоминать, где и что я мог сделать не так.
- Я жду.
Это уже был приказ.
- По-моему, необходимо установить круглосуточное дежурство…–
потянул я вяло, пользуясь студенческим правилом, говорить всё, что угодно, но не признаваться в собственной беспомощности, спешно припоминая при этом подробности поездки. Но Анатолий Иванович сразу же утратил ко мне интерес, мой ответ не произвёл на него впечатления, и он перевёл сразу ставшим безразличным взгляд в окно:
- Значить ты считаешь, – поездка не удалась?