...Дальше - больше: отворачивая седьмой болт, Акопян запел! В динамике гремела старинная боевая песнь армянских воинов. Никто из экипажа "Вихря" не понимал слов, но в мелодии звучал мощный призыв к действию.
Пока Акопян работал, мелодию старинной боевой песни запомнили все.
Злополучный подшипник был успешно заменен новым. Возвратился бортинженер на корабль совершенно здоровым.
В тот же день произошло еще одно, как записала в своих комментариях Марина, маленькое чудо: тревожные симптомы начинавшейся болезни исчезли у всех! Словно распалось действие зловещих чар, и все проснулись бодрыми и веселыми.
О причинах этого "чуда" стоило как следует подумать.
Г Л А В А 6
ЕСЛИ МНОГО СВОБОДНОГО ВРЕМЕНИ...
- Во сколько приблизительно месяцев вы думаете
покрыть расстояние между Землей и Марсом? - спросил
Скайльс, глядя на кончик карандаша.
- В девять или десять часов, я думаю, не
больше... Восемнадцатого августа Марс приблизится к
Земле на сорок миллионов километров - это расстояние я
должен пролететь. Из чего оно складывается? Первое
высота земной атмосферы - семьдесят пять километров.
Второе - расстояние между планетами в безвоздушном
пространстве - сорок миллионов километров. Третье
высота атмосферы Марса - шестьдесят пять километров.
Для моего полета важны только эти сто сорок километров
атмосферы... В безвоздушном пространстве, где нет
сопротивления, где ничто не мешает полету, ракета
будет двигаться со все увеличивающейся скоростью:
очевидно, там я могу приблизиться к скорости света,
если не помешают магнитные влияния.
А л е к с е й Т о л с т о й. Аэлита
Человек до конца никогда не узнает предела своих
возможностей.
И г о р ь В о л н о в о й,
руководитель Центра
управления космическими полетами
Прихожу к выводу, что нужно как следует
присмотреться к нашему светилу.
Во-первых, египтяне Солнце называли Озирисом,
халдеи - Ваалом, финикийцы - Адонисом, персы - Митрой,
греки - Аполлоном... Не слишком ли много имен?
Во-вторых, есть сведения, что "и суточное, и
годичное обращение Солнца суть только видимые, то есть
оптический обман, происходящий от истинного движения
Земли по противоположному направлению".
В-третьих, Тит Лукреций сообщил о Солнце и вовсе
непонятное: "Каждое утро оно составляется на востоке
из земных испарений..."
Досье "Дело Марса, Солнца и Вселенной",
составленное Суреном Акопяном,
бортинженером межпланетного корабля "Вихрь"
Как бы хорошо ни был подготовлен космонавт, невесомость в первые дни космического полета обрушивается на него со страшной силой чужеродной стихии. Но к чему только не может привыкнуть человек! Привыкает он и к невесомости. Все меньше и меньше усилий тратит он на движения, на операции по управлению кораблем, на эксперименты. Любимая работа спорится, идет увереннее, быстрее.
К четвертому месяцу полета по отсекам космического корабля замаячил опасный призрак "дефицита занятости".
Командир хмурился. Время! Тот всеми желанный часок-другой, которого вечно не хватало в земных сутках, здесь, в многомесячном полете, - яд. Об этом знали заранее. Этого ожидали. Потому-то и были запланированы так называемые факультативные, необязательные эксперименты. Но...
Сто сорок восьмые сутки полета
- Помнишь, Марина? - озабоченно спросил Виктор Сергеевич, плотно закрывая за собой дверь медицинского отсека. - Помнишь, как рассуждал старый дворецкий Беттередж из "Лунного камня"?
Марина с удивлением посмотрела на командира.
- Он... кажется, обожал "Робинзона Крузо".
Виктор Сергеевич задумчиво улыбнулся, кивнул.
- Да, и это. Но я о другом.
Командир принялся молча расхаживать по каюте, Марина с интересом следила за ним. Ей еще не приходилось видеть командира таким взволнованным.
- В нашей библиотеке есть Коллинз. Я только что перечитал "Лунный камень".
Он сел, закрыл глаза, прижал к ним кончики пальцев.
- Понимаешь, была раньше такая наука - ничего не делать...
- Рассказывайте, я слушаю вас!
Марина поудобнее расположилась в кресле.
- Богатая, праздная жизнь в прошлом не редкость, - снова заговорил Виктор Сергеевич. - Но эти... гм... тунеядцы прекрасно понимали, что только отдыхать невозможно. Основная забота бездельников - занять себя чем-нибудь, найти себе раз-влечение...
"Ай да командир! - думала Марина. - А я-то все не решалась заговорить..."
- Вот по памяти несколько строчек из "Лунного камня", - Виктор Сергеевич откашлялся. - "Мисс Рэчел и мистер Фрэнклин придумали новый способ проводить время, которого им иначе некуда было деть..." Или еще: "Ведь нужно же бедняжкам как-то провести время?"
Он потер пальцами виски.
- Беттередж не скупится на советы: "Вашей бедной праздной голове не о чем думать, а вашим бедным праздным ручкам нечего делать. Но ваша голова ДОЛЖНА о чем-нибудь думать, а ваши руки ДОЛЖНЫ что-нибудь делать". Вот и придумали молодые господа расписывать дверь будуара птицами, цветами и купидонами.
Об опасности избытка свободного времени Марина стала задумываться давно. В конце второго месяца полета ее уже тревожила легкость, с какой экипаж справлялся с экспериментами. Еще на Земле Игорь Петрович, Семен, да и все другие, кто руководил подготовкой экипажа, предостерегали: "Не бойтесь перегрузки, бойтесь недогрузки!" Но на Земле, естественно, не могли учесть все. Начавшаяся "болезнь отчуждения", как ни странно, на время разрешила эту проблему: нет худа без добра! Но не до конца... Тогда Марина потихоньку начала военные действия: "книжный червь" и любитель архивной пыли Василий Карпенко всерьез занялся исследованием параллелей в истории развития астрономии, а бортинженер с увлечением принялся составлять юмористическое досье "Дело Марса, Солнца и Вселенной". Второй пилот писал стихи и советовался с ней как с квалифицированным читателем. За командира и Жору Калантарова она была спокойна.
Виктор Сергеевич и Марина долго сидели молча. Каждый из них прекрасно понимал: подошло еще одно испытание для экипажа "Вихря". Компьютеры не смогли всего предусмотреть, когда составляли программу экспедиции.