– Леди Морита, что вы делаете в купальне для преподавателей?
Я обернулась, чтобы узреть полуголого декана, всегда немного растрепанные сероватые волосы мокрыми прядями обрамляли лицо, карие глаза гневно сверкали из-под нахмуренных бровей, а по жилистому смуглому телу сбегали капельки воды. Где-то на периферии забрезжила мысль: «Жаль, что он в подштанниках, интересно, кого он стесняется?»
– Леди Морита, я вас спрашиваю, – повторил мэтр Логран, или по-простому моя «девичья мечта». Нет, в преподавателя я влюблена не была, просто он олицетворял все то, что мне нравилось в мужчинах. Он был умным, серьезным, ответственным, интересно вел свой предмет, симпатичным с безумно притягательной улыбкой, жаль улыбался он не часто. А еще жаль, что он искренне ненавидит моего отца. Будь я похожа внешне на мать то, может быть, и попыталась обратить его внимание на себя. А так что толку переживать и на что-то надеяться, если при виде меня он вспоминает ненавистного Морриса нер Аркона.
– Извините, мэтр Логран, я… меня куратор поселил на первом этаже. И мне показалось возможным сходить помыться сюда, я больше не буду приходить, еще раз извините, – промямлила я, окончательно выбираясь из бассейна, краснея под взглядом декана, рассматривающего, облепленную мокрой простыней, мою фигуру.
– Постойте, куда же вы тогда будете ходить мыться? – не все ли равно ему, но отвечу, хотя, на мой взгляд, ответ очевиден.
– На третий этаж, как и раньше, – пожала я плечами и устремилась в сторону входной двери.
– Леди Морита, вы можете и дальше посещать эту купальню, только не афишируйте этого. А то в бассейне будет не протолкнуться от обилия студентов, – улыбнулся мужчина, хорошо так улыбнулся, от души, даже ямочки на щеках появились.
– Спасибо, – покраснела я еще больше. Хлопнула дверь парилки, я оглянулась и поспешила отвести взгляд обратно. У двери стоял, потягиваясь, полностью обнаженный куратор. Да что ж мне так везет на него сегодня или ему на меня? – Извините еще раз.
С этими словами я быстренько ретировалась за дверь, пока куратор не опомнился и не ляпнул что-нибудь в своем духе. В сушильне переоделась в свои вещи, с замиранием сердца, косясь на дверь, ожидая, что она в любой момент может открыться и явить голого куратора. Похоже, у меня появилась паранойя, зря мне Габриэль рассказал о желаниях господина Аднета, вот уж действительно, когда не знаешь, крепче спишь.
Кстати, о сне, он тоже не был приятным, всю ночь я спасалась бегством от неадекватного полуэльфа.
– Надеюсь, ты покраснела от мук совести, что забыла меня вчера предупредить о своем переезде? – голос Габа заставил меня подскочить на постели и заполошно заозираться, выискивая эту напугавшую меня заразу. Он удобно устроился в кресле, держа в руках какую-то книгу.
– Что ты здесь делаешь? – простонала, потому что резкое движение, напомнило о вчерашних издевательствах куратора. Болело даже там, где я думала не должно ничего болеть.
– Ты у меня спрашиваешь? Да я из-за тебя полночи не спал, переживал, места себе не находил. Чуть ли волосы на себе не рвал от беспокойства, – закатил глаза вампир, но мне было не до его актерских способностей.
– Прекрати паясничать, как ты здесь оказался? – повторила я свой вопрос, только сейчас замечая идеальную чистоту вокруг. – Ты, ты… как?
Слов не было, не обращая на парня внимания, со скрипом встала с кровати, чтобы убедиться, что чистота мне не привиделась.
– Как, как, через дверь, – буркнул недовольный вампир. – Ты бы оделась, я все-таки живой.
– Извини, я к тебе уже так привыкла, забываю, что ты парень, – я метнулась в сторону оставленной одежды, точнее попыталась, её я вчера оставила на стуле. А спать легла в нижнем белье, за неимением под рукой пижамы. – А где моя одежда?
Понимаю, вопрос глупый, но что еще делать, если этот ненормальный тип, пока я спала, навел в моей комнате свой порядок.
– Марта, ты меня поражаешь, где может быть одежда, конечно в шкафу. Или ты для неё предусмотрела другое место?
– Сколько раз говорить, прекрати лазить в моих вещах. Зачем ты вообще тут все убирал? – спросила я, добредя до шкафа, каждый шаг отзывался болью в мышцах, заставляя поминать куратора недобрым словом. Нет, боль не выбивала слезу, не заставляла стонать, то есть не была чрезмерной, и это, конечно, радовало. Открыв шкаф, я застыла, обнаружив там все свои вещи, разложенные в привычном порядке и на привычных местах. Даже платья висели как всегда, как будто я перенеслась в нашу комнату на третьем этаже.