Она просидела так до вечера, игнорируя попытки девочек заговорить с ней, и их шутки. Ее обед стоял на тумбочке возле пустующей кровати, а вечером к нему присоединился и ужин. Но Шерри даже не чувствовала аромата свежеприготовленных блюд – снова вспоминала то, что заставлял ее делать враг, пытаясь разговорить ее отца. Она была уверена, что даже если бы отец сказал то, что было нужно врагу, они бы все равно его убили, а ее отправили сюда. Поэтому не винила отца в том, что пришлось ей пережить, и жалела, что не сможет сказать ему об этом….
…. Она не заметила, как задремала, но проснулась, чувствуя, как кто-то трясет ее за плечо. Открыв глаза, Шерри увидела ту женщину, которая привела ее в эту комнату.
- Почему ты не говоришь со своими соседками? Сидишь на полу, ничего не ешь? Думаешь, твое упрямство поможет тебе?
- Я ничего не хочу,- отозвалась Шерри ровным тоном,- оставьте меня в покое.
- Ты уже не дома, девочка,- усмехнулась женщина,- и здесь важно не то, что ты хочешь, а то, чего я хочу. А я хочу, чтобы ты была послушной, умной, девочкой, которая понимает, что лишением себя необходимых вещей и еды она ничего не добьется.
- Возможно. Но я все равно не хочу есть, а спать могу и на полу.
Она думала, что женщина заставит ее перейти на кровать и поесть, но та сказала:
- Хорошо, поупрямься немного. Я требую только, чтобы ты переоделась в другое платье – это уже рвется, и запачкано. Давай я помогу тебе…
Она хотела снять платье с Шерри, но девочка в ярости вывернулась из ее рук, вскричав:
- Не смейте! Я останусь в этом платье, даже, если оно рваное и грязное!
Она заметила, что в пылу борьбы поцарапала руки женщины, что разозлило ее. Но Шерри было все равно – это платье купил ей отец, оно было последним вещественным доказательством его любви к ней. И она не позволит, чтобы ее лишили и этого.
- Дикарка,- бросила женщина, выпрямившись,- я надеялась, что ты одумаешься, но, похоже, тебе поможет только хорошая порка. Очень жаль – мне не нравится причинять боль маленьким девочкам. Но ты меня вынуждаешь сделать именно это.
Она схватила Шерри за руку, и поволокла к двери. Девочка попыталась освободиться, но женщина, остановившись, отвесила ей такую пощечину, что на глаза Шерри невольно навернулись слезы.
- Ты уже заслужила долгие пытки,- бросила женщина отрывисто,- не делай себе еще хуже, не зли меня. Те, кто добивается этого, долго не живут, и умирают в мучениях.
Шерри перестала сопротивляться – но не потому, что испугалась угрозы женщины, а оттого, что поняла – она снова слабее врага. Поэтому шла за женщиной, что не отпускала ее руку, по коридору, затем – вниз по лестнице. Они свернули в первый слева коридор, и вскоре женщина ввела ее в темную комнату. А когда комната осветилась неярким светом светильников, невольно почувствовала ужас. Это была комната пыток, с цепями, вделанными в стены и потолок, со столбом в центре, и пугающего вида предметами. Пока Шерри разглядывала хлысты и длинные штыри, в комнату зашли две девушки, лет 15. Одна из них схватила Шерри, и с помощью второй сняла с девочки платье, несмотря на ее сопротивление. Затем с нее сняли и трусы, и нагую, приковали к цепям за щиколотки ног и запястья рук – так, что ноги ее оказались широко разведены в стороны.
- Сегодня я буду смотреть,- произнесла женщина,- но если ты меня разозлишь вновь, сама стану твоим палачом.
Она кивнула девушкам, и воздух со свистом рассекли плети. Одна обожгла правую ягодицу девочки, вторая – низ ее живота, чуть задев половые губы. От сильной боли Шерри застонала, чудом подавив крик, и непроизвольно попыталась сжаться – безуспешно, цепи были хорошо натянуты, она лишь причинила себе новую боль.
- Обычно палачи стегают провинившихся только по ягодицам,- говорила женщина, пока девушки пороли Шерри,- но своей дерзостью ты заслужила большую боль, чем остальные. Запомни ее, она научит тебя быть послушной.
Она замолчала, но даже если бы продолжила, Шерри ее не услышала бы – закричала от боли, которую причиняла плетка ее половым губам. По сравнению с этим удары, сыпавшиеся на ее ягодицы, были лишь поглаживанием, хоть и становились все сильнее с каждым разом. Удар… снова удар… и каждый раз бесплодная попытка сжаться, закрыть от истязания половые губы, и громкий крик. Третий удар…. Четвертый… пятый… неужели эта пытка никогда не кончится?
Она считала удары с исступленным упорством, хоть и желала не думать, не воспринимать все окружающее ее – счет хоть немного отвлекал от боли. Но иногда удары были особенно сильными, и счет прерывался, отчего Шерри была вынуждена начать его заново.
«Двадцать один…,- подумала она, чувствуя, как слезы неудержимо текут из глаз – она не могла стереть их, и они катились все ниже, щекоча оголенную кожу,- двадцать два…. Если повезет, она умрет от этой пытки, и уже никто не сделает из нее шлюху…. Двадцать три…»
Снова крича, уже с надрывом, едва сдерживая рыдания, Шерри почувствовала, как течет что-то теплое по ногам. Должно быть – это кровь…. Ее избили в кровь, но вряд ли это остановит палачей…. Они подчиняются жестокой женщине… а она, похоже, привыкла видеть мучения маленьких девочек, и сейчас хочет насладиться ими сполна…
Новый удар по кровоточащим половым губам заставил ее дико завопить от боли – а слезы уже ручьями лились из глаз. Шерри забыла про спасительный счет, и мечтала только потерять сознание от боли, крича все громче и громче от последующих ударов. Она чувствовала, что уже на грани обморока, закрыла глаза, готовясь уйти в него…. И тут услышала голос жестокой женщины:
- На сегодня хватит. Освободите ее, и проводите в комнату.
Шерри чувствовала, как цепи одна за другой перестают держать ее за щиколотки и запястья. Когда последняя цепь звякнула о стену, девочка повалилась на пол, слишком ослабевшая, чтобы стоять. Но одна из девушек грубо подняла ее на ноги, и заставила идти к двери. Сделав шаг, Шерри заплакала от боли, что ярким костром вспыхнула в ее избитых половых губах. Кровь из них потекла сильнее, но ее провожатая не сделала страдания девочки меньше – она упорно тащила ее за собой, а Шерри безуспешно пыталась подавить рыдания, едва переставляя ноги. Мысль посчитать ступеньки возникла и пропала – боль стала настолько сильной, что словно бы заполнила все тело девочки….
…. Шерри открыла глаза, понимая, что лежит на чем-то мягком. Боль в половых губах чуть притупилась, но едва девочка пошевелилась, вернулась снова. Шерри чувствовала, что кровь еще течет из половых губ, и подумала, что конец близок. Скоро она умрет…
- Бедняжка,- произнес чей-то голос сочувствующе,- я ведь говорила, что лучше смириться, чем терпеть пытки. Но ты меня не послушала.
Говорила Элиза, держа в правой руке марлю, с которой капало.
- Нужно остановить кровь. Раздвинь ноги, и не сдвигай их, пока я не скажу.
Шерри подчинилась, и секундой позже застонала – половые губы защипало, когда мокрая марля прикоснулась к ним. Но девочка терпела, и с облегчением поджала ноги под себя, когда Элиза разрешила. Половые губы все еще щипало, но мокрая марля приносила небольшое облегчение.
- Это ведь не водой ты пропитала марлю?- спросила Шерри, увидев, как к кровати, на которой она лежала, подошла Рейчел, глядя с тревогой на нее.
- Специальный раствор, на целебных травах,- кивнула Элиза,- бутылек с ним был моим желанием.
- Хорошее желание,- невольно произнесла Шерри,- а зачем он тебе понадобился?
- Залечить кое-что,- туманно ответила Элиза,- у меня еще много осталось, так что я решила тебе помочь. Мы перепугались, когда Плеть внесла тебя, бесчувственную, в комнату – у тебя все ноги были в крови, от половых губ. И ягодицы исполосованы. Мы обмыли твои ноги, но к половым губам побоялись прикоснуться. Хорошо, что ты пришла в себя.
Шерри вдруг почувствовала, что замерзает, и спросила:
- А где моя одежда? Ее не приносили?
- Нет. Но если хочешь, у нас есть несколько платьев, которые подойдут тебе.