Я, увы, позволить себе уснуть не могла, поэтому мне пришлось терпеть, сдерживая то жуткий хохот, то слезы, которые грозились пролиться градом. И мне еще помогало то, что я, в принципе, с похожей проблемой сталкиваюсь едва ли не каждый месяц.
Смеяться хотелось оттого, что я в красках представляла себе реакцию Бера на то, что я — девушка. Мред, сколько за эти пять лет было ситуаций, за которые ребятам передо мной может стать стыдно — не пересчитать. Да уж, будет над чем посмеяться — если, конечно, меня не прибьют за то, что я скрывалась.
А в следующую секунду мне уже не хотелось смеяться — хотелось завыть в голос. Я чуть не потеряла Бера, я до сих пор не знаю, в порядке ли парни. Мне придется как-то объяснять парням всю ситуацию и, возможно, они не смогут меня простить за мой обман. А если простят — это может стать последним, что они сделают для меня, так как вероятность того, что я не переживу последний прорыв — очень высока.
А еще мне не хотелось даже думать о том, что я сняла амулет раньше, чем можно это было сделать. Меня же предупреждали о том, что если сниму его раньше — на шее могут остаться шрамы. Жизнь Бера, конечно, намного важнее этих мредовых шрамов, и все же было чуточку обидно оттого, что теперь мне всю жизнь придется скрывать свою шею от посторонних взглядов.
Так я и проводила это время, пока наверху не раздался громкий шум — казалось, что-то взорвалось.
А буквально через минуту дверь, ведущая на выход, медленно отворилась. А внутрь никто не зашел.
Вдалеке раздавались звуки, отдаленно напоминающие звуки сражения. Неужели это за нами пришли? Нет, нас не могли так быстро отыскать. Или могли?
— Бер! Бер, вставай! Ну же, просыпайся, нам нужно идти!
— М-м-м, Андр? Что происходит?
— Нам нужно уходить отсюда, пока есть возможность, — быстро сказала я. Предчувствие чего-то нехорошего витало где-то совсем рядом. Нам нужно было бежать, бежать из этого особняка и как можно скорее.
— Мред, как же раскалывается голова, — простонал Бер, — ничего не могу сообразить.
— Я понимаю, Бер, понимаю, но нам действительно нужно уходить отсюда как можно быстрее. Амулет, который ты снял с меня, у тебя? Не потеряй его пожалуйста, это очень важно.
— Хорошо, — пробормотал оборотень, — мред, что с моим обонянием? Кажется, меня очень сильно приложили головой — что-то совсем бредовое чудится. Так, нужно уходить, правильно. Уверен, что это не ловушка?
— Да, — говорю я, прислушавшись к тому, что говорит мне мое чутье — а оно меня еще ни разу не подводило, — сейчас все, кто был в доме, находятся где-то наверху.
— Хорошо, тебе виднее. Так, я иду первым, ты — за мной. Нужно будет при первой же возможности избавить тебя от путов.
Это было жалкое зрелище — то, что предстало перед нашими глазами, когда мы вышли из подвала. Осколки от разбитых стекол смешивались с какими-то щепками и обломками. То тут, то там валялись сломанные, а порой и подпаленные вещи. Казалось, что здесь прошелся какой-то тайфун и разворотил весь особняк. А в некоторых местах, видимо, для особого антуража, прошлись еще и огнем.
Но самым страшным оказалось не это. Самым пугающим было то, что среди этого мусора находились наемники. И все они, безусловно, были мертвы.
Бер шел впереди, готовый в любую секунду броситься в атаку. А я следовала за ним, молясь всем богам, чтобы он не вздумал обернуться — сейчас слишком опасно было отвлекаться на посторонние вещи. А мой внешний вид точно бы его отвлек.
Почти у самого выхода мы обнаружили главаря наемников. С перерезанным горлом. На мгновение даже показалось, что мне стало жаль. Жаль, что я не успела приложить руку к его смерти. А потом поняла — нет, не жаль. Да, у него была какая-то странная, извращенная логика. Но он хотел избавиться от прорывов, и он обладал каким-то своим, пусть и странным, понятием чести. Он был просто человеком, но вместе с этим он был тем, кто, на мой взгляд, заслуживал смерти хотя бы потому, что на его счету было немало невинно убитых парней.
Бер склонился к нему, доставая кинжал из висящих на нем ножен, и я заметила в руках мужчины шкатулку, которую он прижимал к себе. Отчего-то показалось, что она может оказаться полезной.
— Бер, в его руках шкатулка. Ее тоже возьми.
— Зачем? Ладно, потом скажешь, — произнес оборотень.
— Бер, — внезапно взволнованно произнесла я, — бежим. Бежим, Бер, быстрее!
Чутье буквально взвыло, предупреждая, что оставаться на месте смертельно опасно. И мы побежали.
Мы успели отбежать, наверное, на сотню метров от особняка, когда я почувствовала это — как будто огонь прошелся по лопаткам, обжигая.
— Ложись, — прокричала я, падая не землю.
Бер незамедлительно последовал моему примеру. А в следующее мгновение раздался оглушительный взрыв.
Особняк рухнул, как карточный домик, а взрывная волна была такой силы, что нас с Бером, кажется, слегка присыпало землей.
Бер медленно сел, прикрыв глаза и держась одной рукой за голову. Досталось ему сегодня, конечно…
— Ты в порядке, — спросила я, стараясь откинуть пряди волос, что спадали на лицо. Сложность была в том, что руки у меня по-прежнему были связаны, и я, кажется, не только не убирала волосы, но и еще размазывала землю по всему лицу.
Плюнув на эту затею, я глубоко вздохнула, готовясь к тому, что сейчас начнется самое интересное.
Сначала раздался короткий, явно истерический смешок, который тут же затих, стоило мне посмотреть на Бера.
Затем раздался еще один короткий смех, после чего Бер с отчаянием произнес:
— Кажется, меня ударили головой слишком сильно.
— М? — протянула я, в притворном удивлении выгнув бровь.
— Андр? — произнес настороженно оборотень, принюхиваясь. Затем, покачав головой, парень прикрыл глаза.
— Бер, ты в порядке?
— Еще и голос, — с тоской произнес Бер, — сначала нос, затем глаза, а теперь еще и уши.
— Бер?
— Нет, ты подожди. Подожди минуту, я сейчас, я быстро. Это просто последствия взрыва. Или удара по голове. Или и того, и другого.
— Бер, — тяжело вздохнула я, — глаза не обманывают тебя. И уши тоже. И нос.
Бер в удивлении распахнул глаза, но, увидев меня, вновь издал короткий смешок.
— Ну как же не обманывают-то? А это тогда что? — Бер сначала указал на меня, но, увидев недоумение, отразившееся на моем лице, руками изобразил на себе грудь. Притом такую грудь, какой у меня в жизни не было.
Я тяжело вздохнула. Кажется, освободят мои руки не скоро. А ведь мне еще объяснять ту связь, что образовалась между нами. Вот как ему сказать, что теперь я его сестра? И как мне рассказать, как именно я напоила его своей кровью?! Как? Не знаете? Вот и я слабо могу себе это представить. А ведь объяснять в любом случае придется.
— Что это тогда, ты мне скажи, — продолжил Бер, — что? Если у меня не травма головы, тогда почему я вижу это? Почему тогда твой голос так странно звучит? Почему тогда мое обоняние улавливает то, чего не может быть? Почему?
— Потому что я девушка, Бер. Я — девушка.
Глава 21
Уже больше двадцати минут мы шли с Бером по лесу, при этом оборотень, обычно болтающий без умолку, не произнес ни слова с тех пор, как узнал о том, что я — девушка.
И это не могло не напрягать.
Я бы даже пожалела о своем решении рассказать все Беру, если бы не знала, что он все равно бы узнал правду. Таково свойство кровной связи — Бер теперь меня может узнать под каким бы обликом я не скрывалась. Даже амулет здесь был бессилен — я об этом узнала от той, кто мне этот самый амулет и вручил.
Точнее, это она рассказала мне об этом факте. Именно тогда, кстати говоря, я и заинтересовалась кровной связью, что, в свою очередь, привело меня к способам, благодаря которым можно передать силу от одного мага к другому.