— Стихии милостивы, — молвил в ответ неизвестный нолдо. — Грех, что мы совершили, ослушавшись их и уйдя в Исход, искуплен нами. Но вина за кровь в Альквалонде до сих пор жжет наши сердца и души, словно пламя подземелий Ангбанда. И за эту вину судить нас должны не Валар, но народы тэлери и нолдор. На их милость мы уповаем, отправляясь обратно в кандалах.
Сказав это, он гордо вскинул голову, глядя вперед, на запад.
— Как твое имя и откуда ты, господин? — спросил его я.
— Мое имя — Майлетаро, но в Белерианде я звался Маладор. Я из нолдор Дома Финголфина. Я долго жил у берегов Митрима, близ стен Барад-Эйтель. Но после Нирнаэт не захотел туда вернуться, а направился, вместе с немногими оставшимися от моего полка, к границам Дориата в поисках безопасного места. Синдар поначалу не хотели принимать нас у себя, давая прибежище лишь женщинам и детям, но потом разрешили нам охранять свои границы. А когда в королевство вторглись сначала проклятые Клятвой, а потом и гномы Ногрода, я вместе с несколькими товарищами бежал в устье Сириона, а затем на остров Балар. Оттуда мы и отправились на Великую Войну, когда государь Гил-Галад собирал всех эльдар под свои знамена.
— И теперь вы возвращаетесь домой?
— Да, — со вздохом отвечал Маладор. — Как бы ни был тяжел наш грех, а вечно бежать от него, не смея посмотреть в глаза потомкам тех, кто пал от наших рук в проклятой резне, мы не можем. Пусть судят нас своим судом.
Хрипловатый голос Маладора зазвучал громче, словно он обращался не ко мне, а к тем, кого страшился увидеть на берегах Амана.
— Даже позорная казнь или вечная неволя покажутся сладчайшей участью, если перед тем, как подвергнуться ей, я увижу родной край и смогу вдохнуть воздух его полей и лугов!
— Я понимаю твою тоску по родным местам, — отвечал я ему. — Будь уверен, мы все скоро увидим Благословенную землю! А пока позволь поделиться с тобой моей провизией. Прими, не откажись, господин. Тебе понадобятся силы, чтобы встретить твой первый рассвет в землях Амана.
Он благодарил меня и не отказался от предложенной мной пищи.
Хоть кандалы и были тяжелы и создавали множество неудобств, натирая запястья, он не пожелал снять их, и оставался закован в эти цепи во время всего путешествия. Его примеру последовали и другие нолдор, добровольно пожелавшие отправиться домой в оковах.
Мы часто беседовали с Маладором. Множество часов досуга в плавании способствовали нашим долгим разговорам. Я рассказывал ему о своих странствиях и том немногом, что знал о моем отце.
Маладор, как выяснилось, слышал о нем и даже виделся с ним в Виньямаре в дни Бдительного Мира. Вскоре их пути разошлись. Мой отец со свитой Владыки Тургона отправился далеко на восток, а Маладор обосновался под защитой Эред-Ветрин, близ столицы Финголфина.
На третий день нашего плавания, едва пробудившись, я почувствовал в прохладном утреннем воздухе первые предвестия надвигающейся бури. Облака были редкими, но обманчивый южный ветер вскоре должен был принести грозовые тучи. Уже к вечеру мог разразиться сильный шторм.
Я отправился к Орайрону, что был нашим капитаном, и предупредил его. Он ответил мне, что сам обеспокоен грядущей бурей, но, как и все корабли фалатрим, «Силиврэн» надежен и не подведет в тяжелый час.
— Тебе известно, что я сведущ в науке мореплавания. Если тебе и твои морякам понадобится помощь — позови меня. Я готов помогать вам, когда на то будет твоя воля, — сказал я Орайрону.
— Благодарю тебя! Собери внутри всех, кто не из команды, и будь готов к тому, что я призову тебя наверх, если ветер и дождь не утихнут, — ответил он.
Сделав все, как просил капитан «Силиврэн», я оставался внутри вместе с остальными, перенося страшную качку и прислушиваясь к завыванию ветра, грозным громовым раскатам и шуму проливного дождя, что обрушился на нас сразу после заката.
Вскоре Орайрон прислал за мной. Выйдя на палубу, я словно оказался на моем корабле, что столетие назад вышел в море и скитался от крайнего севера и до крайнего юга, движимый Проклятием Валар, обреченный никогда не достигнуть желанного берега.
Вокруг вздымались высочайшие черные волны. Дождь стеной лил с небес, смешиваясь с морской водой под ногами и грозя затопить палубу. Молнии сверкали над мачтами, освещая своими яркими вспышками «Силиврэн» и героически боровшихся с ветром и волнами мореходов его команды.
Очередной особенно высокий вал грозил в любой миг перевернуть наше судно.
С трудом, цепляясь за мачты и тросы, я добрался до носовой части. Накрепко обхватив высокую, скользкую от воды лебединую шею, я закричал, что было сил, обратив мои мольбы к Вайлимо:
— Услышь меня, милостивый Владыка Вод! Когда-то ты сжалился надо мной и избрал для служения тебе, вынеся из бушующего Моря у берегов Невраста! Я — твой должник и хочу возвратить долг! Дай мне знак, и я сейчас же брошусь в бездну! Но прошу, уйми гнев Оссэ! Не дай погибнуть в твоих владениях невинным квенди! Не губи прощенных Валар воинов и их семьи! Позволь им достичь Благословенных Земель Запада!
Едва я прокричал эти слова, прямо над моей головой ослепительно сверкнула молния и раздался страшный гром. Я уже приготовился прыгнуть вниз, в беснующуюся прямо под ногами черноту волн, когда услышал низкий гул, смешивавшийся со свистом штормового ветра.
То был не гул, но голос, доносившийся из морских глубин:
— Я внемлю тебе, Воронвэ! Ты найдешь то, что ищешь, в землях Амана!
Сначала я усомнился, не послышались ли мне среди завываний бури эти слова. Но вскоре понял, что действительно услышал глас самого Ульмо, потому что ветер начал стихать и волны не были уже такими опасными.
Я направился к штурвалу, у которого находились Орайрон и его кормчий. Оба выбились из сил. Отстранив рулевого, я взялся за штурвал и вел судно, подчиняясь звучавшим в моей голове командам. Как если бы кто-то говорил мне, куда направить «Силиврэн», чтобы, взобравшись на гребень очередной высокой волны, не быть погребенными под тяжестью следующей.
Мы боролись с бурей весь остаток ночи. С рассветом море успокоилось. Ветер стих. Дождь прекратился и небо прояснилось.
Орайрон и остальные мореходы пришли ко мне, чтобы благодарить. Я отказался принять их восхваления, сказав, что «Силиврэн» находится под покровительством самого Вайлимо.
Опасность миновала и больше не давала о себе знать на всем оставшемся пути.
К утру четырнадцатого дня плавания мы достигли берегов острова Тол-Эрессеа и бросили якорь в гавани Аваллонэ, расположенной на его восточном побережье.
========== Часть 3 ==========
«Силиврэн» не задержался долго в Аваллонэ. Капитан лишь позволил своим морякам пополнить запасы воды и провизии. Наш путь лежал в столицу квенди, воспевающих Море.
Нашлись среди нас и те, кто пожелал остаться в этой небольшой гавани, присоединившись к жившим там среброволосым тэлери. Они, взяв с собой вещи, покинули корабль. Но таких квенди было не много.
Мы вошли в белокаменный порт Альквалонде в закатных лучах.
Видимый с моря, город показался мне величественным. Его высокие башни, увенчанные куполами, и многоэтажные здания с колоннадами и балконами пленили мой взор.
Альквалонде был построен на берегу живописной бухты в форме глубокой чаши. А потому расположенные дальше от морского берега дома возвышались над ближними и были видны с моря также хорошо, как и те, что стояли у самого причала.
Порт был поистине огромным и таким прекрасным, что и во сне не привидится. Вдоль его причалов было пришвартовано множество тэлерских судов. Большинство — рыболовецкие шхуны, но были и небольшие маневренные боевые корабли.
Самим красивыми, более других радовавшими глаз плавностью линий, яркими украшениями вдоль бортов и богатой отделкой палубы, были прогулочные парусники. Раньше мне не доводилось видеть подобных им, но по внешнему виду этих судов я легко догадался об их назначении.
В порту наш корабль встречали. Собралась довольно многочисленная толпа эльдар. Большинство — местные тэлери. Кроме них среди толпы можно было различить многих нолдор и несколько квенди, относившихся к народу ваниар.