Она замолкает, раздумывая над моими словами, выглядя одновременно испуганной, потерянной и взволнованной.
– Ты не должна решать сейчас, – уверяю я ее, не желая, чтобы она испытывала какое-либо давление и делать то, чего она не хочет. – Просто подумай об этом пару дней.
Она колеблется, а затем решительно кивает.
– Ладно, я подумаю, но только если ты сделаешь для меня одну вещь.
– Что угодно.
Улыбка медленно появляется на ее губах.
– Спой мне.
Глава 20
Элла
Отправиться с ним на три месяца в турне? Серьезно? Одна мысль об этом сводит с ума, и в то же время мне хочется поехать. Сильно скучать по работе в художественной галерее я не буду, и учебу могу закончить дистанционно. На самом деле, чем больше я об этом думаю, тем сильнее удивляюсь, зачем вообще об этом задумываться. Я должна поехать с ним. Жить полной жизнью. Рисовать. Быть счастливой. Отдыхать. Я никогда не делала этого раньше, никогда не думала, что смогу. Но тут меня осеняет: а ведь я могу. Твою мать. Я могу делать все, что мне захочется. Путешествовать с ним, слушать его пение, наблюдать за его выступлениями на сцене и чувствовать, как тексты его песен затрагивают струнки моей души, как часто это случается, когда он поет. Кажется, что это чертовски просто, но почему же я сомневаюсь?
Я принимаю решение: после того, как он сыграет мне свою песню, я сообщу, что отправлюсь вместе с ним. И ему не придется переживать, что я останусь одна, а ведь так и будет. О Боже, я и в правду на эту решусь.
Миша, одетый лишь в трусы-боксеры, вытаскивает из шкафа гитару и садится у подножия кровати. Держа гитару на коленях, он обхватывает ее длинными руками и принимается перебирает струны.
– Я слегка нервничаю. – Его взгляд скользит по моему обнаженному телу, удобно прислонившегося к стене и, прикрытому одной простыней. – Никогда бы не подумал, что буду петь эту песню, когда ты обнажена.
Я не сдерживаю улыбку, взбиваю подушку и облокачиваюсь на нее.
– Не удивлюсь, если в твоей песне прозвучат слова о моей наготе.
– Исключено. – Он устраивается с гитарой, опускает голову и пряди светлых волос спадают на глаза цвета морской волны. – Эта песня не о моей похоти к тебе. А лишь о моей любви. Он смотрит на меня с ухмылкой, в которой читается нервозность.
Я закатываю глаза, но в животе порхают бабочки.
– Такой сентиментальный.
Он поигрывает бровями, а затем замолкает, затаив дыхание.
– Ты готова к этому, Элла Мэй? Потому что песня очень откровенная.
Я взволновано киваю.
– Жги.
Его пальцы грациозным движением перебирают струны, и происходящее вокруг – комната, мысли, тело – растворяется в нечто такое, чего я никогда не могла себе представить. С первыми строками песни мягкий, мелодичный звук его голоса обволакивает и уносит в воспоминания, навеянные чувствами, которые объединяют его душу с моей.
Я вижу тебя в толпе, твое сердце закрыто, утопает в страданиях, и нет никакого просвета.
Боль разрывает мою обливающейся кровью душу,
Если бы ты только позволила, я забрал бы ее полностью.
Ты считаешь себя никому не нужной. Думаешь, что не заслуживаешь лучшего и идешь ко
дну.
Но я не отпущу тебя и утону вместе с тобой. Я хочу забрать твою боль и позволить ей кровоточить в моей душе.
Он с еще большей страстью начинает перебирать струны, наращивая темп мелодии, его глаза закрываются и на припеве голос становится громче.
Знай, что бы ни случилось:
страдания, печаль, ноющая боль в груди.
Я всегда буду с тобой, от начала и до конца.
В трудные и беспомощные времена, в любови и в сомнении.
Мое сердце навеки твое. Я никогда не отпущу тебя. Никогда не позволю тебе утонуть.
Я понесу твою боль за тебя, только позволь.
Он замолкает, проигрывает еще несколько напряженных нот и снова открывает рот.
Чувства к тебе глубоко выжжены в груди моей, я сдерживаю их, но отчаянно хочу дать
им выход.
Тяжело всякий раз быть с тобою рядом и надеяться на перемены, которые помогут
спасти тебя,
помогут отыскать способ не дать утонуть, вытащить тебя и занять твое место,
пусть эта боль овладеет мной.
Пожалуйста, позволь мне избавить тебя от этой боли, пока она не убила меня, потому
что я больше не могу смотреть на твои страдания.
Ты нужна мне. Я хочу тебя. И не могу жить без тебя.
На последних словах его голос слегка дрожит, но по-прежнему прекрасен, его пальцы продолжают перебирать струны, а глаза остаются закрытыми.
Знай, что бы ни случилось:
страдания, печаль, ноющая боль в груди.
Я всегда буду с тобой, от начала и до конца.
В трудные и беспомощные времена, в любови и в сомнении.
Мое сердце навеки твое. Я никогда не отпущу тебя. Никогда не позволю тебе утонуть.
Я понесу твою боль за тебя, только позволь.
Он замолкает, проигрывает секвенцию нот, и песня заканчивается. Мгновение Миша сидит тихо, его грудь вздымается и опускается, а после открывает глаза. В них нарастает тревога, когда он бросает на меня взгляд.
– Дерьмо. – Он отодвигает гитару в сторону и бросается ко мне. – Детка, не плачь. Не предполагалась, что песня вызовет грусть.
Я прикасаюсь пальцами к мокрым от слез щекам. Даже не поняла, что плачу и не помню тот момент, когда начала плакать, скорее всего слезы потекли с первых нот музыки, потому что каждое слово пробирало до глубины души.
– Мне не грустно, – отвечаю ему и вытираю слезы рукой. – Я не подозревала о серьезности твоих чувств в пятнадцать лет. Получается, что ты испытывал их на протяжении долгого времени.
Он проводит пальцами по моим щекам, стирая слезинки, но вызванные ими эмоции не стихают, и я этому рада.
– Сперва я и сам не мог понять смысл слов, но прочувствовав их, до меня дошло, что я люблю тебя и сделаю все для твоего счастья.
Слезы потоком хлынули из глаз, и я даже не пытаюсь их сдерживать – не смогла бы, даже если бы постаралась. В этой песне чувства били через край, так что ее слова запечатлелись в моем сердце –такие сильные и животрепещущие, но удивительно правдоподобные. Я вспоминаю о всех тех годах, когда были только он и я, и задумываюсь о годах, которые ждут нас впереди.
Я забираюсь к нему на колени, обнимаю и крепко прижимаю к себе.
– К твоему сведению: ты был тем, кто не дал мне утонуть. Не будь тебя – я бы, наверное, сдалась, – произношу я, пока его рука скользит по моей спине верх-вниз. – И я рада, что ты мне этого не позволил.
Глава 21
Миша
Я не предполагал, что песня вызовет у нее слезы. Да, в ней очень проникновенные и эмоциональные слова, поэтому раньше никогда ее не пел, но Элла не какая-то там плакса, и ее слезы только добавили красоты этому моменту.
Я заключаю ее в свои объятия и в этот момент солнце скрывается за горами, и комната, освещаемая единственным источником света – лампой, становится темно-серой. Наконец она перестает плакать и отрывается от моей груди. Ее глаза красные и опухшие, она проводит пальцами по щекам.
– Так что тебе удалось найти в дневнике моей мамы? – спрашивает она.
Я удивленно вскидываю брови.
– Хочешь прочесть прямо сейчас? Я думал, ты решила подождать.
Она убирает волосы с лица.
– Пожалуй хочу, ты же сказал, что я должна прочитать до свадьбы, а это уже завтра.
Я улыбаюсь, когда она очерчивает курсивный шрифт татуировки на моих ребрах.