— Спасибо.
— Пожалуйста, — сухо ответил тот, забирая у нее из рук использованные салфетки. Она все еще была занята лужей молока, когда зазвонил домофон.
— Кто? — рявкнул Том.
После некоторого молчания ответили:
— Джон Фултон.
Николь вскочила с пола. Том посмотрел на нее и нажал кнопку замка. Николь судорожно стала отряхивать колени, провела рукой по волосам, облизала губы.
— Ты отлично выглядишь, черт побери, — проворчал Том, впервые обратившись к ней на «ты».
И Николь отметила это.
Девочка побежала открывать дверь, и вот он, Джон Фултон, возник на пороге, высокий, худощавый, такой знакомый и дорогой, такой замечательный. Николь счастливо улыбалась.
Джон застыл на пороге.
— Я… Николь? — Его удивление было неподдельным.
— Не говори, что не узнаешь меня!
Он провел рукой по волосам и медленно покачал головой.
— Вот это сюрприз, — улыбнулся он. — Что я могу сказать? Вот это да! — Он раскрыл объятия и сделал шаг вперед.
Николь бросилась к нему, наслаждаясь ощущением его рук, прижимая горящую щеку к прохладному хлопку его рубашки. Она крепко обняла его, но этого показалось ей недостаточно. Она подняла к нему лицо, их губы встретились. Николь ожидала почувствовать то же, что она чувствовала в объятиях Тома, и увидела, как глаза Джона расширились. Он мягко отстранил ее и с легким смешком сказал:
— Здесь ребенок.
Николь залилась румянцем.
— Прости… Но мы так давно не виделись.
— Да, очень давно. — Джон обнял девушку за плечи. — Ты выглядишь… чудесно. — Его голос прозвучал почти благоговейно.
— Мне не хотелось, чтобы тебе было неловко за мой вид, поэтому друзья Тома немного помогли мне.
— Том? — Джон взглянул на хмурого мужчину на кухне. — Может быть, ты познакомишь нас?
— Конечно. — Николь покраснела еще больше. — Джон, это дядя Лоры, Том Адамс. Том, это Джон.
Джон протянул руку.
— Рад познакомиться.
— Я тоже, — буркнул Том без всякого энтузиазма.
Джон продолжал улыбаться.
— Николь сказала, вы владелец рекламного бюро. — Том коротко кивнул. Выражение его лица не располагало к разговору, но Джон продолжил: — Интересная работа. Должно быть, вы связаны со многими интересными людьми.
— Не больше, чем вы.
Определенно, Том был не в лучшем настроении. Николь улыбнулась Джону и, взяв его за руку, сказала:
— Мы с Лорой готовы. Идем?
Лора повернулась:
— Дядя Том, ты идешь с нами?
— Нет.
— Он не идет, — одновременно с ним сказала Николь.
Уже за дверью Джон заметил:
— Он только по утрам не слишком любезен?
Джон повел их в зоопарк. Не очень подходящее место для романтической встречи жениха и невесты, но в компании с шестилетней девочкой на что можно рассчитывать?
Николь и Лора охали и ахали над слонами и тиграми, посмотрели снежного барса, крокодилов, девочка покаталась на верблюде. Они все ели хот-доги и мороженое, болтали и смеялись. Когда Лора уставала, Джон катал ее на плечах. Он рассказывал Николь о своей поездке — об уличных базарах в Бангкоке, о торговле шелком в Сингапуре, о продавце жемчуга в Гонконге — в обычной своей легкой манере, как он рассказывал ей, когда бывал в Ванкувере. И все время, пока Николь смотрела и слушала, у нее в голове крутилась одна мысль: я хочу, чтобы он поцеловал меня. Она вызывала в памяти их утренний поцелуй при встрече и ловила себя на том, что помнит только поцелуй Тома. Поцелуй же меня, мысленно умоляла Николь. Поцелуй меня снова!
Но Джон рассказывал Лоре о диковинной растительности, об образцах каллиграфии на рисовой бумаге, которую он видел на Востоке. Временами он взглядывал на Николь и гладил ее руку, но было ясно, что у него и в мыслях не было поцеловать ее.
Она должна успокоиться. Она ведь знает, что Джон не принадлежит к тем людям, кто выставляет напоказ свои чувства. Он держит ее за руку. Этого достаточно. У них еще будет время. Наедине, без девочки. Они пообедают вдвоем. И тогда… Но это будет позже, а сейчас надо наслаждаться тем, что она сидит рядом с Джоном, слушает его, подставляя лицо солнцу. Джон вернулся, он рядом. Теперь все будет в порядке.
Итак, она отправилась обедать с Фултоном. И что?
Фултон не маньяк и не убийца. Он один из самых преуспевающих и уважаемых людей в Галифаксе. И безусловно джентльмен. Так почему же, думал Том, он меряет шагами комнату, как будто отпустил свою единственную дочь провести вечер с известным в городе насильником? Том не знал, что на это ответить.