— Вы, пожалуй, правы. Когда она успокоится, зайдите ко мне, я с ней подробно побеседую.
— Обязательно, — уверила его Рини. — Огромное вам спасибо, доктор. Я знала, что вы подскажете верный путь…
Мэгги проплакала весь день и всю ночь, отказывалась есть и пить. Она никак не могла поверить в то, что с ней произошло. Это было похоже на кошмар. Вот она проснется и все будет по-прежнему. Но время шло, а кошмар не рассеивался. И наконец до нее стало доходить, что никакого пробуждения не будет. Это не сон. Это ужасная, отвратительная явь.
На следующий день она не пошла на работу. Была не в состоянии. Рини позвонила и сказала, что Мэгги больна. Это было правдой: Мэгги была совсем разбита.
— Я же была пьяная, — всхлипывая, снова и снова приговаривала она, не понимая, как мог взрослый мужчина воспользоваться беззащитностью молоденькой девчонки. — Каким же надо быть чудовищем, чтобы такое сотворить! И за что же я страдаю? Ни за что ни про что потерять невинность! Что же я буду делать с этим ребенком! Я с ним не справлюсь! Не знаю даже, чей он. — Ее голос снова и снова срывался в рыдания.
— Ты уверена, что не хочешь его сохранить? — осторожно спросила Рини.
— А как же? Со мной-то что будет?! В следующем месяце мне исполнится семнадцать, а я работаю контролершей в кинотеатре! Что мне делать с ребенком? Я даже его отца не знаю!
— Ну тогда я знаю, как тебе помочь, — сказала Рини.
Мэгги подняла на нее глаза, как побитая собака, увидевшая, что жестокий хозяин отложил свою палку.
— Ради Бога, Рини, сделай что-нибудь, все, что угодно…
— Хорошо. Я сейчас кое-куда позвоню.
Когда Рини вернулась, Мэгги, не спавшая почти сутки, лежала в постели, но уже не плакала, а только всхлипывала в немом отчаянии. Рини привела с собой симпатичную полную женщину лет сорока. На ней было синее пальто и шляпка, в которых обычно ходят медицинские сестры.
— Мэгги, это сестра Блэшфорд, — слегка заискивая, представила Рини. — Она хочет поговорить насчет передачи твоего будущего ребенка приемным родителям.
Услышав ненавистное слово, Мэгги опять чуть не разрыдалась.
— Но до этого еще несколько месяцев, — прошептала она. — И не хочу я иметь никакого ребенка. Не хочу.
— Плачет, не переставая, — извиняющимся тоном сказала Рини. — Никогда не видела, чтобы так убивались. Но я уверена, она согласится…
— А не выпить ли нам по чашечке чайку? — предложила сестра Блэшфорд. Рини поспешила поставить чайник. Оставшись наедине с Мэгги, сестра придвинула стул к кровати и спокойно села.
— А теперь, — сказала она, протягивая Мэгги бумажный платок, — послушай меня. Я понимаю твое огорчение. Поверь, я перевидала много девушек, попавших в беду. Мое дело — приходить им на помощь. И сюда я пришла, чтобы тебе помочь. Ты носишь ребенка, который тебе не нужен. А я знаю одну пару, которая мечтает иметь дитя, но не может. Они будут счастливы принять к себе твоего малыша и воспитать как родного. Неважно, кто это будет, мальчик или девочка. Был бы ребеночек здоровенький. Как тебе такое предложение?
— Да я вообще не хочу его рожать! Я думала, вы меня от беременности избавите. Я читала, есть такой способ…
— Аборт запрещен законом, — строго сказала сестра Блэшфорд. — Кроме того, это очень опасно, особенно, если делается неквалифицированно. — Она помолчала. — И стоит уйму денег, которых у тебя наверняка нет. А я предлагаю вполне законный вариант и абсолютно безопасный и для тебя, и для ребенка.
Мэгги промокнула глаза и высморкнулась.
— А как это?
Сестра Блэшфорд улыбнулась.
— Сейчас объясню.
На следующий день Рини и Дорри посадили Мэгги в «моррис» сестры Блэшфорд и простились с ней.
— Сколько она тебе отвалила? — спросила Дорри, когда они вернулись в дом.
Рини сунула руку в карман передника и вытащила пять хрустящих пятифунтовых бумажек.
— Черт возьми, неплохо!
— А если я ей еще кого-нибудь подкину, даст еще больше.
— Хлебное, видать, дело.
— Можешь не сомневаться. Энни посвятила меня в ее тайны. У этой бабенки всегда в работе три девчонки. Она предоставляет им стол и кров, следит за рационом, витаминами, отдыхом, а когда появляется маленький, его тут же передают какой-нибудь бездетной паре. У которой, конечно, деньжата водятся. Мать своего ребенка не видит ни разу, чтобы потом никаких слез. Будто тяжелый сон стряхнула. Как выражается эта дамочка, «у матери не возникает физически реального образа» — и никаких проблем. А приемные родители подбираются из тех, кому официальные органы отказали — либо из-за возраста, либо еще почему. Словом, все делается шито-крыто, никто лишних вопросов не задает.