— Это будет зависеть от результатов моего визита.
Леди Дэвис отхлебнула кофе.
— Насколько решительно настроена она найти свою дочь?
— Максимально.
Леди Дэвис допила кофе, поставила чашку на стол, откинулась на подушки и сказала:
— Я, как правило, не принимаю запросов такого рода. Даю мамашам от ворот поворот. Одна-две дочки приезжали ко мне в поисках своих настоящих матерей, но я не свожу никого, пока не решу, что это пойдет на пользу обеим сторонам. В данном случае я в этом совсем не уверена.
— А какое право вы имеете этому препятствовать? Вам хорошо заплатили за услуги, на этом ваше участие в этом деле закончилось. А Мэгги подходит к ситуации в высшей степени осторожно, она понимает всю ее деликатность.
— Суперзвезды редко действуют деликатно; положение их обязывает двигаться вперед как ледокол. Что же касается того, что мне заплатили за услуги после того, как я исполнила свою роль, это так, но и мамаши получили каждая свою долю. Сделка была обоюдная, мистер Бартлет.
Барт с удивлением отметил, что воспринял эти слова как само собой разумеющееся. Он давно понял, что такое Мэгги. Не знал он только того, что Мэгги смолоду была такой.
— Мне пришлось выслушать немало историй о том, как девушки попадали в столь сложные обстоятельства, — мурлыкала леди Дэвис, прекрасно понимая, какое впечатление производят на собеседника ее тщательно подбираемые слова. — Но история Мэри Маргарет Хорсфилд была одной из самых жалостливых. Вам она, разумеется, известна?
— Она мне говорила.
— Но вы не видели ее в тот момент, когда я с ней впервые встретилась. Она была в шоке, никак не могла смириться тем, что с ней произошло. На ее счастье, женщина, у которой она жила, знала о моем приюте и обратилась ко мне за помощью. — Она глубоко вздохнула, так что шарф на шее заколыхался. — Сколько лиц прошло передо мной за те годы, многих из них мне теперь не вспомнить. Но Мэри Маргарет Хорсфилд забыть нельзя. Она была не похожа на других. — Они снова встретились взглядами, и Барт прочел в глазах старой дамы сочувствие и понимание. — Но вы ведь и сами в этом убедились, не так ли?
— Я хотел бы узнать, где теперь ее дочь, — не сдавался Барт.
— Люблю последовательных мужчин, — с улыбкой сказала леди Дэвис.
Ты всех мужчин любишь, подумал он. И могу поклясться, они тоже тебя любили.
— Можно вам предложить еще кофе? — спросила она, берясь за полегчавший кофейник.
— Нет, благодарю. Мне хватит.
И опять они встретились глазами. Ее по-прежнему горели живым огнем. Слава Богу, что она уже старуха, подумал Барт. Иначе не выпустила бы меня отсюда живым!
Леди Дэвис умолкла, наливая себе вторую чашку кофе.
— Раз уж вы решились на этот шаг, следует продумать его со всех сторон. Я могла иметь дело с Мэри Маргарет Хорсфилд, подростком, попавшим в беду, но уже слишком стара, чтобы заключать сделку с суперзвездой Мэгги Кендал. Готова поклясться, она крепкий орешек.
Барт принужденно улыбнулся.
— Я знаю, куда увезли ее дочь, но понятия не имею, где она сейчас.
— Это предоставьте мне. Скажите только имя и адрес удочеривших ее родителей. Мы будем действовать без лишнего шума. Сам факт, что от лица Мэгги переговоры веду я — ее поверенный, должен убедить вас в том, что мы не хотим никакой шумихи вокруг этого дела. Можете не опасаться, что будете в него замешаны. История дома номер семнадцать по Пемберли-клоуз тоже нигде не всплывет. Я не знаю, какой срок давности предусматривается по правонарушениям, которые можно вам вменить, но мне точно известно, что взимание денег за передачу детей в опеку или на усыновление преследуется по закону. Мэгги рискует; если эта история получит огласку, ей грозит серьезное обвинение.
Старая дама кивала головой, как китайский болванчик, и печально улыбалась.
— Дорогой мистер Бартлет, я уже стою одной ногой в могиле. Я неизлечимо больна. Кроме того, я завершила свою последнюю сделку двадцать шесть лет назад, ни на одно преступление не распространяется такой срок давности. В любом случае мне нечего терять. Все, что я ценила в этой жизни, ушло. Мне семьдесят четыре года. Но признаюсь вам, мне забавно видеть, как по прошествии стольких лет в человеке заговорила совесть, что рано или поздно старая вина оживает и начинает грызть, заставляя метаться и искать выход. Что побудило Мэгги ворошить старое? Я спрашиваю об этом, потому что меньше всего я могла подумать, что она когда-либо решит пуститься на поиски своего ребенка.